Гардемарины, вперед!

Прошел еще час. Светало. Кустарники обочь дороги выглядели совершенно мирно и безопасно, поодаль маячил небольшой лесок. Вдруг раздался оглушительный свист, соленый, злобный окрик, на дорогу выскочило сразу несколько солдат в русской форме. Тесин почувствовал, как его стащили с лошади, засунули в рот кляп и поволокли куда-то, громко переругиваясь. Сзади пронзительно, поминая черта, кричал трубач, но скоро и он замолк. «Только бы не прибили его, Господи, — с ужасом подумал Тесин. — Где Мелитриса?» Последняя мысль заставила его дернуться в руках тащившего его верзилы. Ответом был удар в челюсть и новый поток брани. По некоторым словам и выражениям, которые без труда отличит каждый иностранец, пастор догадался, что он у русских.

Здесь же в кустах трубача раздели почти донага и трубу отняли. Пастора вертели в руках как куклу, но сутану не сняли, может быть, за полной ненадобностью, но скорее из уважения к сану. Во всяком случае, так показалось Тесину, хоть он мало понимал из беглого разговора. Более всего обозлила солдат бедность захваченных в плен, хороша добыча — сапоги с заплатой, тощий кошелек и чужой мундир, трубу в расчет не брали. Мелитрисы нигде не было видно, и мельник исчез, растворился в белесом утреннем тумане вместе с кургузой лошадкой. Тесин не без внутреннего смешка подумал, что знание русского языка им не понадобилось и без фа-диеза обошлись. Кляп во рту разрешал все сомненья и страхи трубача. Несчастный парламентарий стоял, придерживая рукой порты, таращился на чужие мундиры и мелко дрожал то ли от страха, то ли от холода.

Голосок Мелитрисы Тесин услыхал до того, как она появилась. Потом из-за кустов вынырнула фигура офицера, за ним, не поспевая за широкими шагами, семенила Мелитриса. Солдат ловко вытащил изо рта пастора влажный, тугой кляп.

— Правду ли говорит этот юноша? — спросил офицер строго. — Вы пастор Тесин?

— Святая правда. Я пастор их превосходительства графа Фермора.

Движение офицерских бровей, и трубачу вернули все его имущество, надели сапоги, сунули в карман кошелек и даже подсадили на лошадь.

— Не говорите, кто я, — только и успела шепнуть Мелитриса.

К Тесину уже подвели лошадь.

Спустя полчаса пастор сидел у генерала Юдина и неторопливо рассказывал историю своего пленения и содержания в кистринском лазарете.

— Об этом мы потом поговорим подробнее, — закончил беседу генерал. — А теперь отдыхайте. Да… кто этот мальчик?

— Он со мной, служка…

Больше вопросов Тесину не задавали. Трубачу пожаловали двадцать пять рублей, дали охранную бумагу и проводили к своим.

С Мелитрисой Тесин встретился в походной кухне. На столе стоял сытный завтрак, дымился крепкий кофе.

— Ну вот мы и у своих, — со вздохом сказал пастор.

Магический ключ

Разговор за ужином у генерала Дона был нетороплив и приятен, но, словно оспины на чистом лице, были рассыпаны в нем неприятные сообщения, очень тревожившие Сакромозо.

— Фермор называет поражение при Цорндорфе «неудачным случаем», — с насмешливой улыбкой сказал генерал и стал очень подробно и смешно описывать неповоротливость русских в этой баталии, повальное пьянство, особо коснулся славных успехов прусской кавалерии. — Говорят, перед штурмом король велел передать Зейдлицу: «Скажите генералу, что он головой отвечает за эту битву!» Ответ Зейдлица заслуживает анналов истории: «Передайте королю, что после битвы моя голова в его распоряжении!»

Красиво, что и говорить! Но после описания битвы Дона с той же значительностью и скрупулезностью стал рассказывать об отступлении русских. Они уходили с поля боя на виду нашей армии, построившись в две колонны, в полном боевом порядке, между колоннами шли обозы с ранеными и материальной частью, солдаты на руках тащили артиллерию, в том числе трофейную, а также уносили десять прусских знамен.

Сакромозо не мог скрыть своего удивления:

— Но почему же король не преследовал их? Почему не разгромил противника полностью?

— Господин банкир, мы потеряли под Цорндорфом одиннадцать тысяч человек и, что особенно важно, ощущение собственной победы. Кто знает, что было бы, не наткнись русская солдатня на бочки с вином? В рукопашном бою русские не знают себе равных. Большая часть ран в нашей коннице — сабельные, и раны нанесли пехотинцы. Выпьем за победу?

— Выпьем… А каковы дальнейшие планы?

— Я не раскрою вам военной тайны, если скажу: их величество очень рассчитывает на помощь англичан. Хватит им прятаться за собственное золото. Деньгами не оплатишь жизнь солдат. Нужна реальная помощь, например флотом.

Сакромозо ушел от скользкой темы. Поговорили о достоинствах кухни, о будущей зиме, перемыли кости общим знакомым, посмеялись о симпатии коменданта фон Шака к престарелой баронессе, а потом опять вернулись на прежние позиции.

— А каково настроение короля? — Сакромозо словно за язык кто-то тянул.

— Говорят, не из самых лучших. У их величества хандра. Но это вы сами можете узнать. В конце недели король будет в Кистрине.