Гардемарины, вперед!

Тесин и без этих рассказов был уверен в гибели князя, а расспросы вел более для Мелитрисы, вернее, ради Мелитрисы, которая, так и не переодевшись в женское платье, последовала с ним в Ландсберг, а теперь терпеливо ждала, как пастор распорядится ее судьбой.

Усталость и страшное напряжение последних месяцев сделали свое дело, Мелитриса впала в состояние, похожее на апатию. Она почти ничего не ела, все время хотела спать и даже днем, сидя в неудобной позе на стуле и равнодушно глядя в окно, вдруг отключалась, проваливаясь в черную бездну без снов и времени. Тесин в такие минуты, боясь, что она упадет, осторожно брал девушку на руки, чтобы отнести на кровать, но Мелитриса немедленно просыпалась, тут же сползала с его рук и опять усаживалась на стул.

Высказывая свою последнюю волю и вручая пастору судьбу княжны Репнинской, Никита рассказал о горестном положении девушки в самых общих чертах. Многих подробностей он сам не знал, а иные не пожелал раскрыть, но, проведя с Тесиным в одной палатке два дня — а где еще мог их разместить генерал Юдин после освобождения из плена, — Мелитриса сама рассказала о превратностях и злоключениях, выпавших ей на долю, и даже поведала главную тайну. Ни одна фамилия ею не была названа, но сразу стало ясно, сколь серьезны обвинения русского секретного отдела и зачем она нужна прусскому секретному отделу. Услышав слово «отравление», Тесин пришел в неописуемый ужас, но Мелитриса не стала его успокаивать, а только заметила походя, вот, мол, какие нелепицы бывают на свете. Рассказ свой она завершила такими словами:

— Святой отец, считайте все это моей исповедью, не подлежащей разглашению никому и ни при каких обстоятельствах. Только три человека имеют право знать о моем местонахождении: князь Оленев, — голос ее дрогнул, но усталость удержала от слез, — полковник Белов и господин Лядащев. Запомните их имена. Эти люди спасут мою честь, и я знаю, они уже вышли мне навстречу, даже если путь этот очень долог и длинен. Но они уже вышли, и для того, чтобы с ними встретиться, я тоже должна идти со своей стороны. Мне только надо немного отдохнуть.

Слушать все это было для пастора тягчайшим нравственным испытанием. Он не мог сказать девушке, что князь Никита уже никак не может спешить ей навстречу. Если в самом деле сыщутся когда-нибудь полковник Белов и неведомый господин Лядащев и подтвердят смерть князя Оленева, только в этом случае он найдет силы оповестить девушку о страшном несчастии. Своего часа ждало и сообщение о том, что князь вручил ему заботу о Мелитрисе. Но более всего смущала Тесина даже не предстоящая тяжелая сцена. Он безмерно мучился, что не может уже сейчас рассказать Мелитрисе, как искал ее князь, как безмерна была его любовь. Что может быть лучшим подтверждением крепости чувств, чем завещание, составленное князем. Правда, разговор о завещании остался только красивой фразой. Бумага со словами «Оставляю все девице…» и т. д. вкупе с личной тетрадью пастора пропала при обстреле при Цорндорфе, и мысль об этом была сущей мукой для добропорядочного и педантически честного пастора.

После рассказа Мелитрисы Тесин твердо решил, что укроет Мелитрису в доме родителей в Кенигсберге, там она будет защищена от секретных отделов обоих наций. Дорога в Кенигсберг была легкой, приятной, погода радовала своим доброжелательством, и Мелитриса даже стала проявлять признаки любопытства к пробегающему за окнами кареты пейзажу, но Тесин со страхом заметил на щеках ее яркий, болезненный румянец — предвестник лихорадки. Только бы довезти девушку до пуховиков и грелок, до забот матушки Тесина и лекарственных настоек, которые великолепно готовил сосед-аптекарь.

Родители Тесина не знали, что сын был в плену, поэтому приезд его был воспринят не как чудо, а как запланированный подарок судьбы, и радость встречи не была омрачена истерическим и болезненным всхлипом. «Сын приехал! Мальчик вернулся!» — и тут же кухарка завертелась на кухне, а матушка, бряцая ключами, поспешила в подвал, чтобы подать к столу домашний окорок, колбасы и приготовленные к Рождеству медовые прянички.

Но были в этом празднике встречи если и не омрачающие его, то настораживающие детали. Очень смутил родителей непривычно потрепанный вид сына. Сутана была чистой, но обмахрилась по подолу и была прожжена в самых неожиданных местах. Уж не пулями ли или осколками ядер были сделаны эти дырки, прости, мой Бог! Но более всего поразила родителей приехавшая в мужском платье измученная девица.

«Где ты ее подобрал?» — хотела спросить мать, но не посмела.

Отец был откровеннее, вызвал сына в соседнюю комнату и завел приватный разговор:

— Уж не невесту ли ты посмел таким вот образом привезти в мой дом?

Ответ сына прозвучал эпически:

— Невеста ли она мне или нет, рассудит время и Всевышний, а вам пока следует знать, что она сирота из очень высокородной фамилии. Жизнь обошлась с ней очень жестоко, и сейчас она, как никто, заслуживает вашу любовь и заботу.