Гармония клинка и струн

На столе стояли две глиняные чаши, засохшая лепёшка и пара яблок. Джингшен сел на покрытую слоем пыли соломенную циновку и посмотрел на юношу напротив. Свеча отбрасывала тень на его лицо. Сейчас, когда они находились не в изысканно обставленном зале чайной, а в деревянной хижине, и было слышно только, как тихо шумят волны и кричит какая-то ночная птица, Энлэй выглядел уставшим и одиноким, а не вдохновленным. В обычный жизни, вне выступлений, он снимал свою сценическую маску.

— Держите, — Энлэй подтолкнул к нему чашу. — Обычный зеленый чай.

Джингшен сделал глоток и почувствовал горьковатый вкус трав. Сердце его сжималось при мыслях о новом знакомом. Ему казалось несправедливым, что такой вежливый, способный юноша вынужден по неизвестным причинам жить в старом доме и питаться дешёвой едой.

Они молча поделили лепёшку. Хотя она была чёрствой, внутри тесто ещё сохраняло мягкость, а сушёные травы придавали ей приятный аромат.

— Давайте перейдем на «ты», — внезапно сказал Джи, прервав молчание. — Мы же теперь друзья?

— Что? Да… Наверное, да, — юноша отвёл глаза и попытался улыбнуться. Улыбка вышла нервной и неуверенной, словно он сомневался. — Можем на «ты».

— Отлично! — обрадовался Джи. — Где мне спать? В комнате только одна кровать.

— Я посплю на полу, — вздохнул Энлэй.

— Так не пойдет! Тогда давай спать вдвоем, кровать широкая. Не переживай, я быстро засыпаю и не ворочаюсь во сне, — засмеялся Джи. — Наставница завидует мне. Она часто страдает бессонницей.

— Думаю, если бы я прожил несколько сотен лет на этом свете, тоже страдал бы ею, — пробормотал Энлэй, скрыв лицо за чашкой.

Перекусив, юноши сняли обувь и легли по разные стороны кровати. Постель была значительно мягче, чем на корабле. Джи казалось, что Энлэй чувствует себя неуютно: он сдвинулся на самый край и лежал, не двигаясь.

— Я тут подумал, — осторожно начал Джингшен, перевернувшись на спину. — Разве за твою чудесную музыку тебе не должны платить огромные суммы? Золотыми монетами!

Энлэй пошевелил плечом и печально хмыкнул.

— Понимаешь, людей, которые готовы оценивать музыку так же высоко, как и ты, немного. Как бы хорошо ты не играл, тебе будут платить столько же, сколько остальным, — Энлэй помолчал. — Мне кажется, ты льстишь, Джингшен. Неужели тебе правда нравится моя игра?

— Очень нравится! — Джи резко сел и обернулся к юноше. — Она — самое прекрасное, что я когда-либо слышал. Я бы с удовольствием остался в Денлуне и каждый день приходил слушать!

Энлэй перевернулся на другой бок. Его тёмные глаза блестели в лунном свете и светились надеждой.

— Рад слышать. А почему бы… — юноша прикусил губу, раздумывая. — Тебе не остаться?

— Я не могу здесь задерживаться, — грустно улыбнулся Джингшен. — Меня ждут поиски отца.

— Зачем тебе искать отца? Что с ним случилось?

— Я должен найти его, чтобы узнать, кто я такой, — Джингшен пока не мог рассказать о том, что он сын бессмертного. — Мои родители познакомились в Джучжи. Они влюбились друг в друга и много времени проводили вместе. Но неожиданно отец попросил маму уехать, ничего ей не объяснив. Он пообещал, что потом приедет на Туманные острова. По пути домой мама узнала, что беременна. И вот, прошло уже… — Джи запнулся, чуть не сказав «шестьдесят семь». — Двадцать лет, а отец так и не приехал.

— Твоя мама не хочет сама найти его? Она отправляла письма?

— Да, отправляла, но ответ не пришёл. Мама умерла пять лет назад.

Энлэй дёрнулся и опустил глаза.

— О… Извини. Я очень тебе сочувствую.

— Всё в порядке. Она прожила долгую жизнь.

— Долгую? А сколько ей было?

— Восемьдесят пять.

— Она что, родила тебя в шестьдесят пять? — удивлённо произнёс Энлэй.

— А… Эм… — Джи хихикнул, не зная, как выкрутиться. — Я ошибся! — воскликнул он, натянуто улыбаясь. — Не восемьдесят, а семьдесят пять. Не все заводят семью в молодости.

Энлэй покачал головой и повернулся обратно к стене.

— Понятно. Ты не задумывался о том, что твой отец тоже мог умереть?

— Конечно нет! Он не мог умереть.

— Разве он не должен быть таким же старым?

— Не знаю, — снова беззаботно засмеялся Джи. Мысленно он несколько раз ударил себя по голове за неосторожность. Не так просто объяснить правду о том, что именно от отца ему передалась вечная молодость. — Просто уверен, что он жив.

— Я тоже хотел бы стать таким оптимистом, — вздохнул Энлэй. — Искренне желаю тебе удачи. А теперь давай спать, я очень устал.

Палочка благовоний не успела бы сгореть к тому времени10, как Джингшен безмятежно засопел, и Энлэй понял, почему наставница ему завидовала.

***

Проснувшись утром, Джи почувствовал прохладу. Во время сна он случайно скинул с себя простыни, и ветер, задувавший сквозь щели в досках, неприятно пробрался за шиворот.

Юноша поднял голову с подушки и увидел, что его правая рука раскинулась на полкровати. Он осторожно убрал её, увидев, что Энлэй, закутанный в одеяло с головой, чуть не падает на пол. Новый друг глубоко спал, иногда поджимая губы и хмурясь. Его глаза двигались под веками. Джи решил, что ему снится не очень приятный сон.