Гарри Поттер и Дары Cмерти

– А вы знаете, что это Гарри освободил Добби от рабства? – спросила Гермиона. – Знаете, что мы уже много лет боремся за освобождение домовых эльфов? – Рон смущённо заёрзал на ручке кресла. – Мы не меньше вашего стремимся свергнуть Сами-Знаете-Кого!

Гоблин воззрился на Гермиону с таким же любопытством, как перед тем на Гарри, и вдруг спросил:

– Что вам нужно в сейфе Лестрейнджей? Меч, который хранится там, – подделка. Настоящий – вот. – Он обвёл взглядом троих друзей. – Я думаю, вы это и сами знаете. Вы просили меня солгать о нём.

– Но ведь в сейфе не только меч? – спросил вместо ответа Гарри. – Вы не видели, что там ещё хранится?

Сердце у него забилось ещё сильнее. Гарри всеми силами отгораживался от боли в шраме.

Гоблин опять принялся накручивать бородку на палец.

– Правила «Гринготтса» не позволяют обсуждать содержимое банковских сейфов. Мы – хранители несметных сокровищ и обязаны оберегать то, что нам доверено, тем более что немалая часть этих драгоценностей создана нашими руками.

Гоблин погладил меч. Взгляд его чёрных глаз перешёл с Гарри на Гермиону, потом на Рона и опять на Гарри.

– Вы так молоды, – сказал он наконец, – а сражаетесь против стольких врагов.

– Вы поможете нам? – спросил Гарри. – Без вашей помощи у нас нет никакой надежды проникнуть в сейф. Вы – наш единственный шанс.

– Я… подумаю, – произнёс Крюкохват, словно испытывая их терпение.

– Но… – сердито начал Рон.

Гермиона ткнула его локтем под рёбра, и он замолчал.

– Спасибо, – сказал Гарри.

Гоблин в ответ наклонил громадную голову, потом согнул коротенькие ножки, снова разогнул и демонстративно разлёгся на кровати Билла и Флёр.

– Кажется, действие «Костероста» завершается. Я наконец-то смогу поспать. Вы уж меня извините…

– Да, конечно!

Выходя из комнаты, Гарри прихватил с собой меч Гриффиндора, лежавший под боком у Крюкохвата. Гоблин не стал возражать, но Гарри показалось, что в раскосых чёрных глазах мелькнула досада.

– Мелкий пакостник, – прошептал Рон, как только за ними закрылась дверь. – Он просто куражится над нами!

– Гарри, – также шёпотом заговорила Гермиона, оттаскивая друзей от двери на тёмную лестничную площадку, – ты имеешь в виду то, о чём я подумала? Считаешь, у Лестрейнджей в сейфе – крестраж?

– Да, – ответил Гарри. – Видели, как перепугалась Беллатриса, когда подумала, что мы туда залезли? А почему? Что ещё мы могли там взять? Она до смерти боялась, как бы Сами-Знаете-Кто не узнал.

– Так мы вроде искали в местах, связанных Сами-Знаете-с-Кем, – озадаченно проговорил Рон. – Разве он когда-нибудь бывал в сейфе Лестрейнджей?

– Я даже не знаю, был ли он когда-нибудь в банке «Гринготтс», – ответил Гарри. – В молодости он не хранил там золото, потому что никто не оставил ему наследства, а снаружи должен был его увидеть в первый же раз, как оказался в Косом переулке.

В шраме пульсировала боль, но Гарри старался не отвлекаться на неё. Он хотел, чтобы Рон и Гермиона как следует всё поняли насчёт «Гринготтса» прежде, чем они пойдут разговаривать с Олливандером.

– Он, наверное, страшно завидовал тем, у кого есть ключик от сейфа в банке «Гринготтс». Считал это знаком принадлежности к волшебному миру. Не забывайте, как он доверял Беллатрисе и её мужу, – они были его самыми преданными слугами ещё до падения, они разыскивали его, когда он исчез. Я слышал, он так сказал в ту ночь, когда вернулся.

Гарри потёр лоб:

– Всё-таки вряд ли он рассказал Беллатрисе, что это крестраж. Он ведь и Люциусу Малфою не говорил правды про дневник. Наверное, просто велел ей положить в сейф нечто необычайно ценное. Как мне говорил Хагрид: если хочешь что-нибудь спрятать, то «Гринготтс» – самое надёжное место в мире, кроме, может быть, Хогвартса.

Когда Гарри замолчал, Рон потряс головой:

– Здорово ты его понимаешь!

– Частично, – ответил Гарри. – Если бы я ещё Дамблдора так же хорошо понимал… Ну ладно, это мы посмотрим. А теперь пошли к Олливандеру.

Рон и Гермиона были слегка ошарашены, но речь Гарри явно произвела на них впечатление. Все вместе они подошли к двери напротив и постучались. В ответ раздалось еле слышное «Войдите!».

Мастер волшебных палочек лежал на двуспальной кровати, с той стороны, что дальше от окна. Его продержали в подвале больше года и по крайней мере один раз пытали. Он страшно исхудал, кости лица выпирали из-под желтоватой кожи. Большие серебристые глаза ввалились. Руки, лежавшие поверх одеяла, могли бы принадлежать скелету.

Гарри присел на свободную половину кровати, рядом сели Рон с Гермионой. Отсюда не было видно восходящего солнца: окно выходило в сад, с видом на утёсы и свежую могилу.

– Мистер Олливандер, простите, что мы вас побеспокоили, – начал Гарри.

– Мой милый мальчик, – слабым голосом отвечал Олливандер, – ты спас нас всех. Я уж думал, мы умрём в этом подвале… Не знаю, как тебя и благодарить.

– Мы были только рады это сделать.