Гарри Поттер и двойной капкан

— Ты тоже был влюблен в мою мать? — неожиданно обратившись к Люпину на “ты”, спросил Гарри и посмотрел на заметно поседевшего друга своих родителей.

Люпин был в некотором замешательстве от заданного вопроса, в его открытых добрых глазах Гарри прочел ответ на свой вопрос.

— Я никогда не стоял и не хотел стоять у Джеймса на пути, — тихо сказал Люпин. — Твоя мать была особенной; она была справедлива и добра ко всем, даже к тем, кого другие отвергали. И, Гарри, почему ты сказал “тоже”?

— Потому, что у меня сложилось впечатление, что в нее был влюблен не только мой отец и ты, — ответил Гарри.

— Снэйп? — спросил Римус.

— Да, мне так показалось, — сказал Гарри, поднимаясь со стула и пересаживаясь в старинное красивое кресло у горящего камина.

— Гарри, я думаю, что ты ошибаешься, — разуверил юношу Люпин и так же подошел к камину, но садиться не стал. — Снэйп не любил ее, он, скорее всего, видел все ее достоинства и еще больше ненавидел Джеймса за то, что он рядом с ней.

Эти слова напомнили Гарри слова самого Снэйпа, когда тот говорил об отце. Неужели, Люпин тоже был согласен со Снэйпом, что отец был ничтожеством?

— Почти то же самое сказал Снэйп. Так ты тоже думаешь, что мой отец не был достоин мамы? — спросил Гарри.

— Нет, я такого не говорил, Гарри, — отрицал Римус, — твои родители были созданы друг для друга. Они очень любили. А Северус… он очень наблюдательный и проницательный человек — качество, присущее всем слизеринцам. Он все же слегка завидовал твоему отцу и Сириусу за их дружбу; Джеймсу и Лили за их любовь. Снэйп всегда был одинок в школе. Он слишком много времени уделял учебе, и слишком мало — себе. А Джеймс…

— Без повода нападал на него, — перебил его Гарри. — Помнишь, тогда в камине, я расспрашивал у тебя и Сириуса про один случай?

— Да.

— Почему ни ты, ни Сириус не сказали мне, что отец все-таки снял со Снэйпа трусы? — вопрос был полной неожиданностью для Люпина.

— Как ты узнал, Гарри? — только и смог сказать тот.

— Снэйп мне сам сказал,… почему вы не сказали мне? — настаивал Гарри.

— Потому, что ты и так переживал из-за увиденного, — ответил Люпин, — зачем тебе нужно было знать еще и это?

— Но этим вы доказали, что Снэйп всегда был прав, говоря, что мой отец был ничтожеством!

— Нет, Гарри. Все в юности совершают ошибки. Он изменился потом, — поправил его Люпин.

— Ничего он не изменился! — вспылил Гарри. — За что он издевался над Снэйпом? Вы так и не смогли сообщить мне вескую причину для такого поведения! Даже после того, как Лили попросила оставить Снэйпа в покое — Джеймс так поступил!

— Гарри, я повторюсь — не стоит тебе судить о своем отце по этому случаю, — сказал Люпин.

— Знаешь, мне стало очень стыдно, что я — сын Джеймса Поттера, — уже более спокойно сказал Гарри, глядя в глаза Римусу, — мне, действительно, было очень стыдно за то, что я — его сын. Когда Снэйп сказал мне, что отец закончил издевательство тем, что раздел его перед толпой зрителей…

— Гарри, Джеймс был не прав тогда, но… — начал Люпин.

— Нет, Римус, — остановил его Гарри, — почему я такого не допускал даже в мыслях? Рядом со мной тоже есть человек, которого я ненавижу — Малфой — но мне и в голову не придет так унизить его при всех!

— Этим ты обязан Лили, она так же думала, — тихо сказал Римус.

— После этого я понимаю Снэйпа, называющего моего отца высокомерным и заносчивым, — сказал Гарри. — Ты знаешь, я,… я извинился перед ним за это.

— Перед кем? Перед Снэйпом? — не поверил Люпин.

— Да. Правда, я не уверен, что он принял мои извинения, но мне стало легче, — ответил Гарри.

— Ты правильно сделал, Гарри. Может, теперь он будет к тебе мягче относиться, — предположил Люпин.

— Не уверен, но я не сожалею.

В этот момент снизу раздались возгласы и крики. Гари вскочил с кресла, посмотрел на Люпина, и они вместе выбежали из комнаты. Гарри летел вниз по лестнице через три ступеньки — внизу теперь слышались не только крики, но и стоны. Гарри подумал, что кого-то пытают. Когда они достигли прихожей, перед ними была ужасающая картина — три человека, которых Гарри не знал, были с ног до головы в крови. Рядом с ними стояли еще двое — Гарри с трудом узнал Перси — на нем не было лица, и Хестия Джонс. Возле троих неизвестных Гарри волшебников хлопотали миссис и мистер Уизли.

— Что случилось? — спросил Гарри, и все обернулись на его голос.

— Гарри! — вскрикнула миссис Уизли.

— На них напали, — ответил Грюм, заходя в дверь.

— Упивающиеся? — предположил Гарри.

— А что, есть другие версии? — зло ответил Грюм, подходя к Джонс. — Как ты?

— Я в порядке, — ответила она. — Но вот парень, похоже, струхнул не на шутку.

Она указала на Перси, прислонившегося к перилам; он по-прежнему был невменяем.

— Где это случилось? И что тут делает Перси? — продолжал спрашивать Гарри.

— Вот у него мы и узнаем, как он там оказался, — прорычал Грюм. — Дамблдор здесь? — спросил у Уизли Грюм.

— Нет, но, я думаю, он в курсе, — ответил мистер Уизли.

— Молли, как они? — Джонс спросила о тех, кого осматривала миссис Уизли.