Гарри Поттер и Философский камень [Махаон]

(Орден Мерлина первой степени, Великий Влшб., Гл. Колдун, Верховный Авторитет, Международная Конфедерация Чародейства)

Уважаемый мистер Поттер!

С радостью извещаем, что Вы приняты в Школу колдовства и ведьминских искусств «Хогварц». Список необходимой литературы и экипировки прилагается.

Начало занятий – 1 сентября. Ожидаем ответную сову не позднее 31 июля.

Искренне Ваша,

Минерва Макгонаголл,

Заместитель директора

В голове у Гарри вспыхнул фейерверк вопросов – не поймёшь, с какого начать. После некоторого раздумья он пролепетал:

– А что значит – «ожидаем ответную сову»?

– Ах ты, гангрен скоротечный, чуть не запамятовал! – воскликнул Огрид, хлопая себя по лбу с такой силой, что перевернул бы и гружёную телегу; затем из очередного кармана от извлёк сову – настоящую, живую, встрёпанную сову, – длинное перо и пергаментный свиток. И высовывая от усердия язык, нацарапал записку, которую Гарри прочитал вверх ногами:

Уважаемый профессор Думбльдор!

Вручил Гарри письмо.

Завтра едем за покупками.

Погода кошмарная.

Надеюсь, Вы здоровы.

Огрид

Великан скатал послание и отдал сове. Та сжала записку в клюве. Огрид отнёс сову к дверям и швырнул наружу, в непогоду. Затем вернулся и сел на диван с таким видом, будто ничего особенного не совершил – вроде как поговорил по телефону.

Гарри осознал, что стоит с широко раскрытым ртом, и поспешно его захлопнул.

– О чем бишь я? – начал Огрид, но тут дядя Вернон, по-прежнему пепельно-серый от волнения, но ужасно сердитый, шагнул на свет и выкрикнул:

– Он не поедет!

Огрид фыркнул.

– И ты, мугло, конечно же его остановишь, – равнодушно проворчал он.

– Кто? – заинтересовался Гарри.

– Мугл, – пояснил Огрид. – Так мы зовём неволшебный люд. Тебе, бедняге, не подфартило: рос у таких мугловых муглов, каких ещё поискать.

– Когда мы его взяли, поклялись искоренить эту чушь, – заявил дядя Вернон. – Поклялись истребить в нём эту пакость! Колдун! Скажите пожалуйста!

– Вы знали? – поразился Гарри. – Знали, что я… я – колдун?

– Знали?! – завизжала вдруг тётя Петуния. – Ещё б нам не знать! Конечно, знали! Кем ещё ты мог быть с такой мамашей! Моя треклятая сестричка тоже в своё время получила такое письмо и отправилась в эту вашу… школу… а потом являлась домой только на каникулы. И дальше вечно то лягушачья икра в карманах, то чашки превращаются в крыс! Я одна, одна видела, какая она… ненормальная! А родители знай восхищались: ах, Лили то, Лили сё! Гордились – в семье ведьма растёт! – Она перевела дыхание и завелась снова. Видно, её уже очень давно распирало желание высказаться. – А потом, в школе, познакомилась с этим Поттером, и они взяли и поженились. Родился ты, и я, конечно, ни минутки не сомневалась, что ты станешь точно такой же… странный и… и… ненормальный, а потом, здрасте-пожалста, её взяли и укокошили, а тебя подсунули нам!

Гарри побелел. И, едва совладав с голосом, спросил:

– Укокошили? Вы же говорили, они погибли в аварии?

– 

В АВАРИИ? – Огрид возмущённо вскочил, и Дурслеи забились ещё дальше в угол. – Да разве ж могла авария убить Лили с Джеймсом! Возмутительно! Безобразие! Гарри Поттер сам про себя не знает, хотя у нас любая малявка про него наизусть расскажет!

– Как это? Почему? – разволновался Гарри.

Огрид перестал злиться и как будто расстроился.

– Не ждал я такого, – сказал он тихо и тревожно. – Хоть Думбльдор и говорил, что тебя нелегко будет отсюда выцепить, что многого ты не знаешь. Ох, Гарри, Гарри… Не знаю, по мне ли работёнка всё тебе рассказать, но кто-то ведь должен… Не идти ж тебе в «Хогварц» недотёпой… – Он бросил на Дурслеев недобрый взгляд. – Пожалуй, лучше всего ничего от тебя не скрывать. Правда, и я сам не всё знаю, история тёмная…

Он сел и некоторое время смотрел в огонь, а после заговорил:

– Видно, начинать надо с… с того, которого звать… Нет, но это с ума сойти, что вы про него и не слыхивали, а у нас он…

– Кто?

– Ох… не люблю его имя произносить без крайней надобности. Никто не любит.

– Почему?

– Горгулья ему на голову! Боятся, вот почему, по сей день боятся. Ох, как же тяжко… Видишь ли, Гарри, был у нас один колдун… который потом… испортился. Вот прямо до хуже некуда. А звали его… – Огрид судорожно сглотнул: слова не шли с языка.

– Может, напишете на бумажке? – предложил Гарри.