— Вы не понимаете, — голос Гермионы срывался —
По выражениям лиц было ясно, что из всех присутствующих смысл дошёл только до Невилла. Если Гарри действительно никогда не думал ничего подобного, то как менее чем минутное воздействие дементора могло заставить его произнести такие слова? Вот что, вероятно, думали остальные.
Менее чем минутное воздействие дементора не может создать совершенно новую злобную личность внутри человека на пустом месте.
Но если эта личность
Гермиона взглянула на директора и обнаружила, что Альбус Дамблдор уставился на неё, и взгляд его голубых глаз внезапно стал пронзительным…
Голос директора пришёл в её разум:
—
Что-то в этих словах заставило Гермиону занервничать.
Теперь Гермиона занервничала
Невозмутимость потребовала усилий. Директор и вправду сумасшедший! Так
—
У Гермионы появилась идея…
Но она же подумала это не всерьёз! Это было слишком…
Она отвела взгляд от директора и снова посмотрела на мальчика. Его пустые глаза скользили по окружающим, выражая лишь презрение, в то время как его рот продолжал жевать и глотать шоколадку за шоколадкой, безо всякого эффекта. Её сердце сжалось и внезапно многое перестало иметь значение, важным остался только имеющийся шанс.
* * *
Его принуждали жевать и глотать шоколад. Ответом на принуждение было убийство.
Вокруг собрались и глазели люди. Это раздражало. Ответом на раздражение было убийство. На заднем плане кто-то ещё перешёптывался. Это было нагло. Ответом на наглость была боль, но так как они все бесполезны - проще их убить.
Убить всех этих людей будет сложно. Но многие из них не доверяют Квирреллу, который силён. Если найти правильный подход, они все могут убить друг друга.
А затем кто-то приблизился, загородив всё поле зрения, и сделал что-то совершенно странное, что-то принадлежащее какому-то чуждому образу мысли, и где-то хранился один единственный возможный ответ на это…
* * *
Со всех сторон послышались судорожные вздохи, но это не имело значения. Она не отрывалась от измазанных в шоколаде губ. На её глазах выступили слёзы.
Руки Гарри взметнулись и оттолкнули её. Раздался высокий, на грани визга вскрик:
—
* * *
— Думаю, теперь с ним всё будет хорошо, — сообщил директор, поглядывая на Гарри, который рыдал, издавая громкие жалкие всхлипы, пока Фоукс пел ему свою песню. — Превосходная работа, мисс Грейнджер. Знаете, даже я не ожидал, что у вас получится.
Песня феникса, хоть и не предназначенная Гермионе, приносила утешение, в котором она сейчас отчаянно нуждалась, потому что её жизнь можно было официально считать законченной.
Глава 45. Человечность. Часть 3
Песнь Фоукса понемногу затихла.
Гарри приподнялся на пожухлой траве и сел. Фоукс остался на его плече.
Люди вокруг затаили дыхание.
— Гарри, — дрожащим голосом спросил Симус, — ты в порядке?