Гарри Поттер и Огненная Чаша

Кто-то другой, между тем, подумал за него… Кто-то захотел, чтобы он участвовал в Турнире, и сделал так, чтобы его выбрали. Зачем? В качестве подарка?… Что-то непохоже…

Чтобы посмотреть, как он выставит себя дураком? Что ж, тогда их желание наверняка исполнится…

Но чтобы погубить? Что это, обычная паранойя Хмури? Почему этого не могли сделать ради шутки? Неужели кому-то и в самом деле нужно, чтобы он погиб?

Ответ на этот вопрос у Гарри был готов. Да, есть кое-кто, кто действительно хочет, чтобы он умер, причем хочет с тех пор, как Гарри исполнился год… Это Лорд Вольдеморт. Но каким образом Лорд Вольдеморт смог добиться того, чтобы заявку от Гарри поместили в Огненную чашу? Считалось, что Вольдеморт находится где-то очень далеко, скрывается в далекой стране, один… слабый и немощный…

И все же… ведь в том сне, от которого заболел шрам, Вольдеморт не был один… он говорил с Червехвостом… и они планировали убить Гарри…

Гарри с удивлением обнаружил, что уже стоит перед Толстой Тетей. Он и не заметил, как сюда дошел. С неменьшим удивлением он увидел, что Толстая Тетя не одна. Рядом с ней восседала та самая сморщенная старушенция, которая шмыгнула на соседнюю картину, когда он присоединился к остальным чемпионам. Ей, наверное, пришлось мчаться со всех ног, чтобы по картинам, висящим вдоль семи лестниц, добраться сюда раньше него. Обе дамы смотрели вниз на мальчика с живейшим интересом.

— Так-так-так, — произнесла Толстая Тетя, — Виолетта мне только что все рассказала. Стало быть, нас избрали чемпионом?

— Вздор, — скучно сказал в ответ Гарри.

— И вовсе нет! — старушенция от возмущения даже побледнела.

— Нет, нет, Ви, это пароль, — успокоила ее Толстая Тетя, и они обе уехали вверх, впустив Гарри в общую гостиную.

Как только портрет открылся, Гарри в уши ударил такой грохот, что его чуть ли не откинуло назад. Он не успел понять, что случилось дальше, но только в следующий момент его потащила внутрь по меньшей мере дюжина пар рук — и вот он уже стоял лицом к лицу с гриффиндорцами, визжащими, свистящими, рукоплещущими.

— Надо было нам сказать, что ты подал заявку! — взревел Фред; он был и недоволен, и восхищен одновременно.

— Как тебе удалось обойтись без бороды? Гениально! — заорал Джордж.

— Я не подавал, — заговорил Гарри, — я не знаю…

Но на него уже налетела Ангелина.

— Пусть не я, так хоть гриффиндорец….

— Ты расквитаешься с Диггори за последний квидишный матч, Гарри! — завопила Кэтти Белл, второй Охотник «Гриффиндора».

— Гарри, мы притащили всякой еды, иди сюда…

— Я не голодный, я наелся на пиру…

Но никто не желал слышать, что он не голоден; никто не желал слышать, что он не подавал заявку; ни один человек не заметил, что он не в настроении что-либо праздновать… Ли Джордан откопал где-то гриффиндорский флаг и настоял на том, чтобы Гарри завернулся в него, как в мантию. Избавиться от всего этого было невозможно; стоило Гарри попытаться бочком пройти к лестнице наверх в спальню, как беснующаяся толпа смыкалась вокруг, вливала в него очередную порцию усладэля, пихала в руки чипсы и орешки… все жаждали узнать, как ему это удалось, как он перешел Возрастной Рубеж, как поместил в чашу заявку…

— Я этого не делал, — твердил Гарри снова и снова, — я не знаю, как это получилось.

Он мог бы этого вовсе не говорить — никто не обращал ни малейшего внимания.

— Я устал! — взорвался он наконец, с трудом выдержав полчаса. — Нет, честно, Джордж — я пойду спать…

Больше всего на свете ему хотелось отыскать Рона и Гермиону, обрести хоть какой-то покой, но его друзей не было в гостиной. Настояв на том, что ему нужно пойти спать, и чуть не размазав по стенке братцев Криви, которые попытались преградить ему путь у лестницы, Гарри сумел ото всех отделаться и поспешно удалился в спальню.

К величайшему облегчению, он обнаружил там Рона. Тот одетый лежал на кровати. Когда Гарри захлопнул за собой дверь, Рон поднял глаза.

— Ты где был? — спросил Гарри.

— О… привет, — ответил Рон.

Он улыбался, но очень странной, натянутой улыбкой. Гарри вдруг осознал, что до сих пор закутан в малиновый гриффиндорский флаг. Он принялся срывать его с себя, но узел был завязан очень туго. Рон лежал без движения и смотрел, как Гарри сражается с полотнищем.

— Ну, — сказал он, когда Гарри наконец удалось победить флаг и отшвырнуть его в угол, — поздравляю.

— Что значит, поздравляю? — Гарри уставился на Рона. Определенно, было что-то не правильное в том, как Рон улыбался; это была не улыбка, а скорее гримаса.

— Ну… никому другому не удалось перейти Возрастной Рубеж, — пояснил Рон. — Даже Фреду с Джорджем. Что ты сделал — надел плащ-невидимку?

— Плащ-невидимка не помог бы мне перейти Рубеж, — медленно проговорил Гарри.

— О, конечно! — воскликнул Рон. — Наверно, ты бы мне сказал, если бы это был плащ… под ним мы могли бы спрятаться оба… Но ты нашел другой способ… Какой?

— Послушай, — Гарри поглядел Рону в глаза, — я не подавал заявки. Это сделал кто-то другой.

Рон поднял брови.

— С какой же это стати?

— Понятия не имею, — ответил Гарри. Сказать: «чтобы погубить меня» было бы слишком мелодраматично.