— Это опять то же самое? — спросил Рон тихим голосом. — Как тогда, когда твой шрам болел в кабинете у Амбридж? Это значит, что Сам-Знаешь-Кто в бешенстве?
Гарри отрицательно помотал головой.
— Так что же это?
Гарри вспомнил. Он смотрел на Амбридж…его шрам заболел…и внутри появилось такое странное чувство…непонятное радостное чувство…чувство счастья…но, конечно, это было не счастье, потому что он чувствовал себя ничтожеством.
— В прошлый раз, когда шрам болел, он был доволен, — сказал Гарри. — Очень доволен. Он думал, что…случится что-нибудь хорошее. В тот вечер, когда мы вернулись в Хогвартс, — он вспомнил, как сильно болел шрам в спальне в Гриммальде, — он был в ярости —
Гарри повернулся к Рону, который смотрел на него во все глаза.
— Да ты можешь заменять Трелони на уроках, приятель, — с благоговейным трепетом сказал Рон.
— Я ничего не предсказываю, — надулся Гарри.
— Да нет, Гарри, ты пока в своем уме! — Рон был одновременно напуган и потрясён. — Гарри, ты же читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого!
— Нет, — сказал Гарри. — Это больше похоже на…его настроение, как мне кажется. Просто я понимаю, какое у него настроение в тот или иной момент. Дамблдор говорит, что и в прошлом году было что-то похожее. Он говорит, что когда Вольдеморт был рядом, или когда он был очень зол, я мог это чувствовать. А теперь я еще и чувствую, когда он радуется…
Наступило молчание. Дождь и ветер воевали со зданием.
— Тебе нужно посоветоваться с кем-нибудь, — начал Рон.
— Я уже говорил с Сириусом.
— Так поговори с ним еще раз!
— Не могу, понимаешь? — мрачно сказал Гарри. — Амбридж следит за совами и контролирует каминную сеть.
— Ну, тогда поговори с Дамблдором.
— Я же говорил, он уже и так всё знает, — сказал Гарри, поднимаясь на ноги и натягивая плащ, снятый с крючка. — Нет смысла рассказывать ему снова.
Рон тоже натянул плащ, не сводя глаз с Гарри.
— Дамблдор бы тебя выслушал, — сказал он.
Гарри пожал плечами.
— Идем…нам ещё Заклинание Молчания отрабатывать.
Они прошли по чернеющему полю, утопая в жидкой грязи, и не разговаривая друг с другом. Гарри напряженно думал. Чего мог так сильно желать Вольдеморт, и почему оно не происходило?
Гарри несколько недель подряд не вспоминал про те слова; он был слишком занят тем, что творилось в Хогвартсе, занят пререканиями с Амбридж, незаконным вторжением Министерства в дела школы…теперь же слова вернулись и заставили его задуматься…ярость Вольдеморта может начать действовать, как только оружие будет у него в руках. Пытается ли Орден помешать ему достать оружие? И где оно хранится? Кто его охраняет?
—
Гермиона уже ушла спать, оставив в гостиной Живоглота, свернувшегося клубком на стуле, и кучку кривых вязаных шапок для эльфов на столе у камина. Гарри был рад, что ее не было здесь, потому что ему совсем не хотелось рассказывать про шрам, а потом выслушивать наставления про то, что надо обязательно сходить к Дамблдору. Рон еще смотрел на него с испугом, но Гарри, не обращая внимания, вытащил учебник по Заклинаниям и стал дописывать конспект, но не смог сосредоточиться, и, когда Рон предложил идти спать, обнаружил, что так ничего толком и не написал.
Уже было за полночь, а Гарри все еще перечитывал параграф про применение цинготрава, приворотника и чихай-травы, не понимая в нем ни слова.
…Гермиона сказала, что Сириус ведет себя опрометчиво с тех пор, как живет в Гриммальде…
… «Ежедневный Пророк» написал бы, что у меня воспаление мозгов, если бы узнал, что я читаю мысли Вольдеморта…
…
…помрачение сознания — просто слова…почему же тогда он знает, что чувствует Вольдеморт? Что за непонятная связь между ними, которую не может объяснить даже Дамблдор?
…
…как бы Гарри сейчас хотел лечь и заснуть…
…
В кресле перед камином было тепло и уютно, дождь все также хлестал по подоконникам, рядом мурлыкал Живоглот, дрова в камине тихо потрескивали…
Пальцы Гарри разжались, и книга упала на коврик. Голова склонилась набок…