Гарри Поттер и Орден Феникса (перевод Марго)

— Ну, — он старался говорить так, как будто это письмо было розыгрышем. — Если ты хочешь…э-э…как там — Гарри глянул в письмо, — порвать со мной связи, то я обещаю не быть грубым и не сопротивляться.

— Дай сюда, — Рон протянул за письмом руку. — Перси — Рон разорвал письмо напополам, — саамы большой в мире, — он разорвал письмо на четвертинки, — придурок, — и бросил письмо в огонь.

— Давай покончим с этим, пока не наступил рассвет, — сказал он Гарри, подтягивая к себе конспект для Синистры.

Гермиона смотрела на Рона со странным выражением лица.

— Давайте их сюда, — отрывисто сказала она.

— Что? — не поверил своим ушам Рон.

— Отдайте их мне, а я исправлю в них ошибки.

— Ты серьезно? Гермиона, ты спасла нам жизнь! — обрадовался Рон. — Что я могу —

— Ты можешь сказать «Клянусь, что больше никогда не буду тянуть с домашней работой», — сказала она, протягивая за конспектами обе руки, и улыбаясь от смущения.

— Тысячу раз спасибо, Гермиона, — устало сказал Гарри, протягивая ей конспект и падая в кресло. Он потер руками глаза.

Было уже за полночь, и в гостиной не осталось никого, кроме них троих и Живоглота. Единственным звуком был скрип пера Гермионы, вычёркивавшего предложения в конспектах, и шелест переворачиваемых книжных страниц. Гарри был вымотан. Внутри у него засело странное опустошенное чувство, никак не связанное с усталостью — причиной было письмо, тлеющее в центре камина.

Он понимал, что половина учеников Хогвартса считает его странным, а иногда и сумасшедшим; он знал, что «Пророк» месяцами подряд распускал о нём сплетни, но в письме Перси была такая враждебность к нему, что это заставляло задуматься. Гарри знал Перси вот уже четыре года, гостил в их доме на летних каникулах, жил с ним в одной палатке во время Чемпионата по Квиддичу, даже получил от него высший балл за второй конкурс Турнира Трёх Волшебников, и после всего этого Перси пишет, что считает его жестоким и неуравновешенным.

С чувством признательности к своему крестному Гарри подумал, что Сириус единственный, кто может понять его в эту минуту, потому что Сириус и сам побывал в такой ситуации. Почти каждый в мире волшебников считал Сириуса опасным убийцей и слугой Вольдеморта, и с этим ему пришлось прожить четырнадцать лет…

Гарри моргнул. Только что он заметил в огне такое, чего там никак не могло быть. Оно тут же исчезло из виду, растворившись в язычках пламени. Нет…этого не может быть…ему померещилось, когда он думал про Сириуса…

— На, можешь переписывать, — Гермиона протянула Рону его конспект, весь испещренный её почерком, — и не забудь добавить мои заметки.

— Гермиона, ты просто чудо, — устало сказал Рон, — а если я опять начну тебе хамить —

— то я пойму, что ты опять в своем репертуаре, — закончила Гермиона. — Гарри, у тебя конспект хороший, только в конце пара ошибок — ты, наверное, не понял профессора Синистру — В Европе было оледенение, а не обалдение.

Гарри сполз со своего кресла и уселся на колени перед камином, уставившись на пламя.

— Э…Гарри? — неуверенно спросил Рон. — Ты что там делаешь?

— Я только что видел в камине голову Сириуса, — ответил Гарри.

Он говорил уверенно; всё-таки, голова Сириуса была в этом камине и в прошлом году…и она так быстро исчезла…

— Голову Сириуса? — переспросила Гермиона. — Как в тот раз, когда он говорил с тобой на счёт Турнира Трёх Волшебников? Но он не сделает это снова — это может быть очень опас…Сириус! — воскликнула она, глядя в камин. Рон выронил перо из рук.

В центре камина, среди пляшущих язычков пламени, была голова Сириуса с длинными черными волосами, обрамлявшими улыбающееся лицо.

— Я и не думал, что вы тут будете сидеть до ночи, — сказал Сириус. — Я проверял гостиную каждый час.

— Ты каждый час появлялся в камине? — спросил Гарри, сдерживая смех.

— Только на пару секунд, чтобы проверить обстановку.

— Тебя могли заметить, — с укором сказала Гермиона.

— По-моему, какая-то девчушка-первоклассница увидела меня, но не стоит беспокоиться, — поспешно добавил Сириус, когда Гермиона в испуге прикрыла рот рукой. — Я уже исчез, когда она обернулась, так что она видела в камине что-то вроде тлеющего бревна странной формы.

— Но, Сириус, это же так рискованно — начала Гермиона.

— Ты говоришь совсем как Молли, — вздохнул Сириус. — Это единственная возможность ответить на письмо Гарри без зашифровки…а шифры всем известны…

При упоминании письма Гарри Рон с Гермионой обернулись.

— Ты не говорил, что написал Сириусу письмо! — угрожающе сказала Гермиона.

— Я забыл, — ответил Гарри, ничуть не соврав; после встречи с Чжоу в совятне всё отошло на задний план. — Не смотри на меня так, Гермиона, из письма нельзя было узнать ничего секретного, правда, Сириус?

— Письмо отличное, — улыбнулся Сириус. — Ладно, надо поторопиться…мы встревожены твоим шрамом…

— А при чем тут — начал Рон, но Гермиона перебила его: — Мы тебе потом расскажем. Говори, Сириус.

— В общем, ничего приятного в том, что он болит, но, мы думаем, в этом ничего страшного. Он ведь и так болел в прошлом году?