Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Снег здесь был хорошо утоптан: люди ходили по нему весь день, и он стал твердым и скользким. Жители деревни сновали туда-сюда, на короткое время оказываясь под светом уличных фонарей и снова пропадая в темноте. До них донесся обрывок смеха и поп-музыки, когда открылась и вновь закрылась дверь бара. Затем они услышали, как в церквушке завели рождественский гимн.

— Гарри, я думаю, сегодня Сочельник! — воскликнула Гермиона.

— Думаешь?

Он потерял счет времени; газеты им не попадались уже несколько недель.

— Наверняка Сочельник, — кивнула Гермиона, не отрывая взгляда от церкви. — Они… они должны быть там, да? Твои мама и папа? Я вижу кладбище за церковью.

Гарри ощутил приступ чего-то большего, чем просто возбуждение, чего-то более близкого к страху. Теперь, когда он был так близко, он не был уверен, хочет ли он вообще это видеть. Вероятно, Гермиона знала, что чувствует Гарри, поскольку она взяла его за руку и впервые за все время взяла на себя лидерство, потащив его за собой. Однако, дойдя до середины площади, она остановилась как вкопанная.

— Гарри, смотри!

Она показывала на военный памятник. Когда они проходили мимо него, он преобразился. Вместо обелиска с выбитыми на нем именами там была скульптура трех человек: мужчины со встрепанными волосами и в очках, длинноволосой женщины с красивым и добрым лицом и младенца, лежащего на руках у матери. Снег лежал на их головах наподобие пушистых белых шапок.

Гарри подошел поближе, вглядываясь в лица своих родителей. Он никогда не думал, что им поставили памятник… как странно было видеть самого себя увековеченным в камне, счастливого ребенка без шрама на лбу…

— Пошли, — сказал Гарри, насмотревшись вдоволь, и он с Гермионой снова направились в сторону церкви. Когда они пересекли улицу, он оглянулся; статуя снова превратилась в военный памятник.

Звуки пения усиливались по мере того, как они приближались к церкви. Гаррино горло сжалось, эти звуки так сильно напомнили ему о Хогвартсе, о Пивзе, распевающем неприличные версии гимнов внутри доспехов, о двенадцати новогодних елках в Большом Зале, о Дамблдоре в чепчике, который ему достался из хлопушки, о Роне в свитере домашней вязки…

Вход на кладбище был через маленькую калитку. Гермиона приоткрыла ее так тихо, как только смогла, и они просочились внутрь. По обе стороны от скользкой тропинки, ведущей к дверям церкви, снег лежал толстым нетронутым слоем. Гарри и Гермиона двинулись сквозь снег, оставляя позади себя глубокие траншеи; они шли в обход здания, держась в тенях под сверкающими окнами.

Позади церкви она увидели ряды и ряды заснеженных надгробий, торчащих из-под бледно-голубого одеяла, испещренного яркими пятнами красного, желтого и зеленого в тех местах, где на снег падал свет, прошедший через витражи. Крепко сжимая рукой свою волшебную палочку в кармане куртки, Гарри направился к ближайшей могиле.

— Глянь сюда, это Эббот, возможно, какой-то дальний родственник Ханны!

— Потише говори! — умоляюще прошептала Гермиона.

Они все больше уходили в глубь кладбища, оставляя дырочки следов в снегу, наклоняясь, чтобы разобрать слова на древних надгробиях, и поминутно бросая взгляды в окружающую тьму, чтобы быть абсолютно уверенными, что их никто не сопровождает.

— Гарри, смотри!

Гермиона была от него в двух рядах надгробий; Гарри пришлось пробираться к ней, в то время как его сердце, казалось, было готово выскочить из груди.

— Это?..

— Нет, но смотри!

Она указала на темный камень. Гарри наклонился и увидел на замерзшем, усыпанном лишайниками граните, слова «Кендра Дамблдор» и, чуть ниже дат ее рождения и смерти, «и ее дочь Ариана

». Там же была выбита цитата:

Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Стало быть, Рита Скитер и Мериел кое-что говорили верно. Семья Дамблдора действительно жила здесь, и некоторые из них здесь умерли.

Видеть эту могилу было хуже, чем слышать о ней. Гарри не мог удержаться от мыслей, что и он, и Дамблдор имели свои корни на этом кладбище, и что Дамблдор должен был ему это рассказать; и в то же время Дамблдор никогда не думал о том, чтобы разделить с Гарри эту связь. Они могли бы навещать это место вдвоем; Гарри представил себе, как он приходит сюда вместе с Дамблдором, какую связь между ними это могло бы создать, как много это бы для него значило. Но, судя по всему, для Дамблдора тот факт, что их семьи были рядом друг с другом на одном кладбище, являлся несущественным совпадением, не имеющим, вероятно, никакого отношения к работе, которую он поручил Гарри выполнить.

Гермиона не отрываясь смотрела на Гарри, и он был рад, что его лицо было скрыто в тени. Он снова прочел слова на надгробии. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Он не понимал, что означают эти слова. Несомненно, их выбрал Дамблдор, как старший в семье после смерти матери.

— Ты уверен, что он никогда не упоминал?.. — начала Гермиона.