Гарри Поттер и Реликвии Смерти

Погода становилась все холоднее и холоднее. Гарри и Гермиона не осмеливались оставаться в одном регионе слишком долго, поэтому, вместо того, чтобы все время бродить по югу Англии, где худшей из их проблем были заморозки на почве, они продолжали мотаться по всей стране, отваживаясь на остановки в горах, где по их палатке молотил град, в бескрайних болотах, где палатку заливало холодной водой, а один раз — на крошечном островке посреди шотландского озера, где снег за одну ночь засыпал палатку до половины.

Они уже видели нарядные новогодние елки в окнах некоторых гостиных, когда Гарри, наконец, набрался решимости вновь предложить единственный, как ему казалось, путь, который они еще не исследовали. Они только что необычайно хорошо поужинали: Гермиона наведалась в супермаркет под плащом-невидимкой (перед уходом педантично оставив деньги в открытой кассе) — и Гарри подумал, что ее легче будет уговорить, когда их животы полны болоньезского спагетти и консервированных груш. Кроме того, у него было предчувствие, что сейчас подходящий момент, чтобы предложить ей хоть на несколько часов сделать перерыв в ношении Хоркрукса, который в данный момент свисал с койки рядом с ним.

— Гермиона?

— Хм? — она свернулась калачиком в одном из продавленных кресел со «Сказками барда Бидла» в руках. Гарри совершенно не представлял себе, что еще Гермиона могла извлечь из этой книги, которая, в конце концов, была не такой уж толстой; но, очевидно, она все еще что-то в ней расшифровывала, поскольку на ручке кресла рядом с ней лежало открытое «Руководство Руноведа».

Гарри прокашлялся. Он чувствовал себя в точности как однажды несколько лет назад, когда он спросил у профессора МакГонагалл, нельзя ли ему пойти в Хогсмид, несмотря на то, что он не смог убедить Дурслей подписать ему листок с разрешением.

— Гермиона, я тут подумал, и…

— Гарри, ты не мог бы мне помочь кое с чем?

Очевидно, она его не слушала. Она наклонилась поближе к нему и протянула «Сказки барда Бидла».

— Глянь на этот символ, — сказала она, показывая на самый верх страницы. Там, над названием сказки (по крайней мере, Гарри так предположил; не разбираясь в рунах, он не мог быть уверенным), было изображение, похожее на треугольный глаз, зрачок которого пересекала вертикальная линия.

— Я никогда не учил Древние Руны, Гермиона.

— Я знаю, но это не руна, и в «Руководстве» ее тоже нет. До сих пор я думала, что это изображение глаза, но теперь не думаю! Это чернила, видишь, кто-то нарисовал его здесь, этого на самом деле не было в книге. Подумай, тебе не случалось видеть его раньше?

— Нет… нет, погоди минуту, — Гарри присмотрелся получше. — Это не тот ли самый символ, который отец Луны носил у себя на шее?

— Вообще-то, и мне тоже так показалось!

— Тогда это знак Гринделвальда.

— Что?

— Крам мне рассказал…

Гарри пересказал историю, которую Крам поведал ему во время свадьбы. Гермиона была в остолбенении.

— Знак Гринделвальда?

Она переводила взгляд с Гарри на странный символ и обратно.

— Я никогда не слышала, чтобы у Гринделвальда был свой знак. Это нигде не упоминается, ни в одном месте, где я про него читала.

— Ну, как я уже сказал, Крам думает, что этот символ выбит на стене в Дурмштранге, и что туда его нанес Гринделвальд.

Она вновь откинулась в старое кресло и нахмурилась.

— Это очень странно. Если это символ Темной магии, то что он делает в книге детских сказок?

— Угу, странно, — согласился Гарри. — И, пожалуй, тогда Скримджер его бы узнал. Он был Министром, он должен был быть экспертом по Темным делам.

— Я знаю… наверно, он решил, что это глаз, так же как и я. У всех других сказок есть маленькие картинки над названиями.

Она замолчала, лишь продолжала упорно смотреть на странный знак. Гарри предпринял новую попытку.

— Гермиона?

— Хм?

— Я тут подумал. Я… я хочу пойти в Годрикову Лощину.

Она подняла глаза, но смотрела куда-то в пространство, и он был уверен, что она по-прежнему думает о таинственном знаке в книге.

— Да, — наконец произнесла она. — Да, я тоже об этом думала. Я тоже считаю, что нам нужно туда пойти.

— Ты меня хорошо расслышала? — переспросил он.

— Разумеется, хорошо. Ты хочешь отправиться в Годрикову Лощину. Я согласна, я считаю, что нам следует это сделать. Я имею в виду — я тоже не могу придумать, где еще он может быть. Это, конечно, будет опасно, но чем больше я думаю, тем более вероятным мне кажется, что он там.

— Э… кто там? — спросил Гарри.

При этих словах она посмотрела на него так же изумленно, как он себя чувствовал.

— Да меч же, Гарри! Дамблдор наверняка знал, что ты захочешь туда вернуться, и, при этом еще, Годрикова Лощина была родиной Годрика Гриффиндора…

— Правда? Гриффиндор родился в Годриковой Лощине?

— Гарри, ты хоть раз вообще открывал «Историю магии»?

— Э… — протянул он и улыбнулся, казалось, впервые за последние несколько месяцев; мышцы его лица задеревенели и плохо слушались. — Может, и открывал… знаешь — когда покупал ее… один раз…