Гарри Поттер и Тайный грех

— Где она? Умерла, да? Говори, умерла? Говори! Говори! — он вновь кинулся к анестезиологу и повис у того на рукаве.

— Бл... ! — вызверился Локхарт, дергая локтем. — Я сейчас в буйное вас всех отправлю, мать вашу! Я при чем тут! Упала твоя Ева! Встала и упала! Отвяжись, Поттер!

Мадам Помфри рыдала, уже икая.

— Гилли, добавь ей дозу, не берет, — сказала девушка из реанимационной бригады.

— Сейчас, Монаха уберу, — Локхарт с неожиданной силой схватил Гарри за плечо и буквально выволок из палаты.

— Поттер, возьми себя в руки, — прошипел анестезиолог. — Ты помогать или мешать явился, а? Вали домой! Девочка в реанимации!

— Я просто хочу знать, ПОЧЕМУ?! — отчаянно выкрикнул Гарри.

— Аутопсия покажет! Всё, брысь, зеленоглазый!

Стеклянные раздвижные двери сомкнулись за спиной анестезиолога.

Гарри, тяжело дыша, бессмысленно глядел перед собой расширившимися от потрясения глазами. Он разговаривал с Евой еще час назад. Она была жива. Она была такая ЖИВАЯ! Она была так рада видеть его, дурака! Через неделю ее должны были выписать! Если бы он не ходил пить чертов кофе, не ушел бы на чертов перерыв, просто БЫЛ бы в палате, Ева бы не встала, не упала, не...

Как парализованный, Гарри застыл у раздвижных дверей, глядя сквозь стекло на опустевшую койку и раскатившиеся по полу фломастеры. Очнулся он, когда из палаты вывели Помфри, тяжело повисшую на руках Локхарта и реанимационной сестры. Проводив взглядом всех троих, юноша осторожно вошел в палату. Оставшаяся сотрудница утешала одного из плачущих малышей.

Гарри тихо подошел к еще одной хлюпающей носом девочке и взял ее за руку.

— Не бойся, все хорошо будет, — пробормотал он, пытаясь убедить себя самого. — Не надо плакать.

— А сам чего плачешь? — всхлипнула девочка.

— Я? — удивился Гарри. — Я не...

Он провел рукой по лицу и с недоумением уставился на влажный след на коже.

— Это вода. Я в душе был, — прошептал он.

Что-то больно и горячо обожгло его изнутри. Пока он был в душе, Ева встала и...

«Потом. Потом. Я подумаю об этом ПОТОМ», — глядя на испуганные личики детей, решил он.

— Что с мадам Помфри? — сдавленным голосом спросил он оставшуюся на дежурстве девушку.

— Думает, это ее вина. Я так поняла, что у девочки вечно падали на пол карандаши, а Помфри не хотелось вставать лишний раз... Стоило ей отвернуться, девочка начала слезать с койки и упала.

— Она не отвернулась, она заснула, — ясным голоском сказала девочка, которую Гарри держал за руку.

Гарри расширившимися глазами уставился на юную пациентку.

— Тётя Помфри заснула, — повторила девочка, все еще шмыгая носом. — А Ева хотела телевизор посмотреть. Ей же нельзя, но она хотела. Она никогда не видела Дональда. Ева сказала, что быстренько посмотрит на Дональда одним глазом, и все. Стала слезать с кровати, упала и так и лежала. Это из-за Дональда.

— Какого Дональда? — не понял Гарри.

— Дональда Дака, — снисходительно ответила девочка. — Из мультика.

— Дональда. Дака. Из мультика, — бессмысленным эхом повторил Гарри, погладил малышку по голове и вышел, шатаясь, как пьяный на мостовой.

Коридор постепенно заполнялся сотрудниками. Двери грузового лифта вновь раскрылись, из него вышли четверо. Крам толкал перед собой пустую каталку. Впереди, нелепо подпрыгивая, бежал доктор Флитвик с улыбкой во все лицо.

Сердце Гарри затрепыхалось неровно и гулко, впуская робкий радостный лучик надежды.

— Не наша аневризма! — огласил коридор радостный выкрик Флитвика.

Гарри ринулся к профессору, надеясь услышать благую весть.

— НЕ НАША аневризма, господа! — счастливо блестя глазами, повторял Флитвик, возбужденно вертя головой. — Аневризма мозга! Базилярная артерия! Мы не виноваты!

Невесть откуда возникшая Нимфадора Тонкс сгребла маленького профессора за грудки и едва ли не приподняла над землей.

— Сукин сын! — выкрикнула она на весь коридор. — Наша, ваша! Ах ты...

Больничное эхо разнесло по отделению поток отборного мата.

— Нимфусик, — простонал Люпин, прикладывая пальцы то ли к вискам, то ли к ушам.

Разгневанная амазонка брезгливо отшвырнула сникшего Флитвика.

Гарри, как в тумане, шагнул навстречу своему профессору.

— Ева?.. — прошептал он.

— Умерла, — коротко ответил Люпин.

* * *

— Гарри, ты меня не слушаешь, — ладонь Северуса легла на его колено.

Почему же, слушаю, вяло думал Гарри, безучастно глядя на мелькающую перед глазами щетку стеклоочистителя. Полуослепшая от дождя мисс Бентли летела по дороге, пробивалась сквозь потоки воды.

Гарри молча кивал, глядя прямо перед собой.

Все понял, да, врожденная патология стенок сосудов. Не диагностированное ранее заболевание, ага. Разрыв врожденной аневризмы базилярной артерии, не понял, но все равно, понял. Кровоизлияние в мозг вследствие разрыва аневризмы, что тут не понять. Скорее несчастный случай, чем... Угу. Да.

— ...будут судить, возможно, — донесся голос дорогого друга.

Гарри вышел из оцепенения.

— Судить? Кого? — тихо переспросил он.

— Помфри. Так ты слушаешь.

— А-а, — равнодушно сказал Гарри. — Ага.

— Кит, да что с тобой!

— Все нормально, — буркнул Гарри.

Он приоткрыл окно, и в притихший салон ворвался шорох дождя и резкий запах озона.