Гарри Поттер и Зеленые Топи

— Я тоже, но в него я всегда почему-то верил, просто как в некое обозначение, символ что ли… ну, а потом я понял, что больше не один. Ты тут сидишь. И это удивительно.

— Что здесь удивительного?

— Я вообще-то должен был бы ожидать кого угодно, кроме тебя.

— Ну, если ты находишься в гостиной Гриффиндора, это нормально, если…

— Поттер, скажи, у тебя мозги отпуск взяли или только больничный? Притворяешься, что не въехал, или?

— Ладно, не ори на меня. Просто, должен признаться, я торможу немного в пять утра.

— Это сразу видно, — с издевкой заметил Малфой. Через какое-то время он посмотрел на Гарри прямым взглядом и тут же его отвел: — В любом случае… спасибо…

— Не за что, — Гарри невольно зевнул. Он чувствовал успокоение и хотел сохранить это ощущение надолго. — Хочешь спать?

— Нет, можно подумать, после таких разговоров возможно заснуть! Я бы лучше полетал сейчас немного, ты со мной?

— Пожалуй.

После полета они пошли обратно в замок, впечатление от первой нормальной беседы за всю жизнь улетучилось, и Гарри начал ощущать неуверенность. Малфой, казалось, думал о том же. Осталась лишь некоторая неловкость, которую следовало как-то устранить, но Гарри не решался начать разговор, и Дрейко тоже молчал. Но, когда они уже входили во внутренний двор замка, он внезапно остановился и сказал горько:

— Я не могу этого забыть.

— Чего? — спросил Гарри и тоже остановился.

— Что я — трус и свинья!

— Почему?

— Ты знаешь, почему! Я боялся идти туда, к ней… это должен был быть я, ее сын! А я остался в другой комнате, на другом этаже! Единственный родственник, который мог бы… якобы самый близкий человек, — он покраснел и умолк, глотая воздух.

— Это чувство вины останется надолго, — сказал Гарри. — Но она тебя простила, я уверен.

— Ты просто хочешь меня утешить, Поттер! — Малфой оперся о древко метлы, как будто боялся упасть. — Я точно знаю, что я очень обидел ее этим… прямо перед смертью.

— Тогда попроси у нее прощения, — Гарри пожал плечами, не зная, что еще можно было посоветовать.

— Если только она меня услышит, — проворчал Дрейко, но в его взгляде появилась опять та надежда, которая уже начинала пугать Гарри. — Скажи еще раз, ты думаешь, она меня простила?

— Дрейко, если ты в этом действительно заинтересован, спроси профессора Снейпа, ее последние слова были обращены, собственно, к нему, а не ко мне, я просто рядом оказался.

— Спросить его? — Дрейко скривился. — Он не имеет к моей матери никакого отношения!

— В любом случае, куда большее, чем я, — возразил Гарри. — Почему ты не хочешь с ним разговаривать?

— Во–первых, он выскочка, во–вторых, с предателями я общаться не намерен, и…

— Если уж ты намерен общаться со мной и моими друзьями, можешь спокойно забыть об этом принципе. И не называй его так.

— Надо же! — по лицу Малфоя расплылась презрительная ухмылка. — Странная у вас дружба, я бы сказал.

— Кто тебе сказал, что это дружба? — Гарри очень не хотелось показывать, что его собственные слова на эту тему задевают его, и вроде бы он преуспел в этом. — Ты ведешь себя, как ребенок. Какая разница, с кем говорить, если вопрос первостепенной важности?

— Для меня — большая, — ответил Дрейко без особой уверенности.

Гарри больше ничего не сказал и взглянул на небо. Все говорило о приближающейся зиме: воздух был холодным и сухим, на деревьях висели последние чахлые листья, а ночью все чаще выпадал снег. Гарри даже вздохнул, когда ему вновь пришлось посмотреть на Дрейко. И что теперь? Кто-то окликнул его. Это была Луна Лавгуд, которая как раз выходила из замка. Она помахала рукой в знак приветствия и, к ужасу Гарри, направилась к ним. Дрейко, не замечавший ее несколько секунд, увидел ее на расстоянии уже десяти метров и начал смотреть в другую сторону. Как Гарри и опасался, Луна по–прежнему действовала отпрыску из рода Малфоев на нервы.

— Привет, Гарри! — радостно закричала она.

— Привет, Луна, — нервно поприветствовал он ее. — Как поживаешь?

— Не особенно хорошо, но я не унываю, это так скучно — унывать, — просто ответила она и уставилась на онемевшего Дрейко.

— Какие у тебя планы на ближайший выходной? Проведешь его в Хогсмиде?

— Не думаю, знаешь, Невилл… у него нет желания, а я теперь тоже очень сильно занята, я ведь поступила в аспирантуру и теперь много учусь. И мне очень грустно оттого, что никто не занимается проблемой вымирания морщерогих кизляков, это просто ужасно, я серьезно исследую этот вопрос, когда буду больше знать.

Дрейко хихикнул. Гарри бросил на него предупреждающий взгляд, но удивленные глаза Луны уже опять смотрели на него, распахнутые, как две маленькие луны.

— А ты — Дрейко Малфой, — сказала она ему убежденно. — Ты иногда приносил нам еду, когда мы сидели в подвале.

Дрейко поперхнулся слюной.

— Я очень хорошо это помню, — огромные голубые глаза просветлели от воспоминаний, а Гарри, тем временем, решал сложную дилемму: вмешаться или нет. — Ты уже тогда был несколько удрученный. Я сразу заметила.

— Я — удрученный? — непонимающе переспросил Дрейко.