Гарриет

Как-то в начале марта Кори сидел на кухне и, рассеянно таская изюмины из пакета, листал книжку Джона с комиксами. Была середина дня. Уильям, обложенный подушками и подушечками, важно восседал на красном коврике посреди пола. Блаженно гукая, он колотил деревянной ложкой по какой-то посудине и таращил глаза на сверкающие медные кастрюли, развешанные по стене. Гэрриет, только сегодня утром прочитавшая в журнале статью о том, как опасно держать детей на одних консервах, без особого энтузиазма протирала сквозь сито вареную капусту с морковкой, когда зазвонил телефон. Радуясь возможности ненадолго оторваться от нудного занятия, Гэрриет поспешила к телефону, но после трех звонков телефон замолчал. Не успела она вернуться к своей морковке, как телефон опять дал три звонка и умолк, потом зазвонил снова, на этот раз, не переставая.

Вздохнув, Гэрриет отложила сито.

- Не подходи, - резко сказал Кори, почему-то очень бледный. - Это кто-то просто развлекается.

Телефон умолк, потом выдал в той же последовательности три звонка молчание, три звонка - молчание, потом опять звонил не умолкая три минуты.

Кори вцепился в книжку с комиксами так, что у него побелели пальцы.

- Я ухожу, - сказал он наконец. - Не снимай трубку.

Телефон звонил и звонил. Вероятно, чей-то тайный код, думала Гэрриет, а Кори не хочет говорить с этим человеком. Трезвон наконец начал действовать ей на нервы. В доме вышел весь хлеб, и она решила взять коляску и прогуляться с Уильямом до деревни. Ей нравилось бывать в деревенских магазинах: при виде Уильяма почти все продавцы и покупатели начинали сюсюкать и улыбаться, так что Гэрриет со многими уже успела перезнакомиться.

День был холодный и бесцветный. Унылое однообразие нарушали лишь красно-бурые листья папоротников, тянувшихся по обе стороны от дороги, да и те были наполовину завалены снегом. Деревенская улица была почти безлюдна, лишь изредка дорогу перебегали закутанные в шарфы женщины с красными от мороза лицами. Грея руки о горячий французский батон, Гэрриет вышла из булочной и направилась в супермаркет напротив. Здесь ее внимание сразу же привлекла незнакомая покупательница - девушка в изумрудно-зеленом пальто с манжетами и воротником из искусственного меха и в зеленых сапогах на шпильке. У девушки были пламенно-рыжие кудри и огромные темные очки. Она брала с полок банки и пакеты и, не сходя с места, пыталась забросить их в проволочную корзину, установленную посреди прохода.

- Любит, - пробормотала она, когда банка с лимонной начинкой для пирога благополучно опустилась в корзину. - Не любит, - когда пакет с чечевицей шлепнулся мимо. - А, черт! Опять не любит. - И банка собачьих консервов покатилась по полу.

Рядом голубоглазый мальчик, стриженный под горшок, воровато озираясь, горстями рассовывал жвачку по карманам синей курточки. Хозяин магазина, искавший в этот момент порошок для посудомоечной машины, поглядывал на обоих крайне неодобрительно.

Неожиданно девушка в темных очках заметила Гэрриет.

- Привет, - сказала она. - Ты, наверное, новая няня Кори Эрскина? А я Самми Сатклифф. Я работаю у Элизабет Пембертон - это тут же, в долине, неподалеку. Тоже смотрю за детьми. Кстати, они примерно того же возраста, что Шатти и Джон, надо будет как-нибудь свести их вместе.

- Это было бы здорово, - оживилась Гэрриет. В конце концов, она и сама уже целую вечность не общалась с ровесниками.

- Знаешь, почему мы с тобой до сих пор не сталкивались? - спросила девушка. - Мы уезжали кататься на лыжах.

- Поэтому ты такая загорелая, - сказала Гэрриет.

- Ага, загорелая, - фыркнула Самми. - Только по шейку. Раздетая я сейчас на спичку похожа.

Сняв очки, она предъявила Гэрриет большие зеленые глаза с покрасневшими веками и черной бахромой густо накрашенных ресниц.

- Очки - это не от солнца, а от похмелья, - пояснила она. - Чтобы не видно было мешков под глазами. А солнца в этой дыре вообще не бывает.

Заменив лопнувший пакет чечевицы на новый, она двинулась к кассе.

- А ты, мелкий изверг, вытаскивай все из карманов и клади на место! прикрикнула она на мальчугана, который теперь переключился на трубочки цветного шоколадного горошка "Смартиз". - Хуже бродячего кота, ей-Богу! Джорджи у нас не упустит, если что где плохо лежит, - добавила она, оборачиваясь к Гэрриет. - Копия папаша, только тот все больше ударяет по части юбок, а этот пока по конфеткам.

На улице она немного посюсюкала с Уильямом.

- У, какой карапуз, - сказала она. - Но все равно, смотреть за всеми тремя - это, наверное, убийство. Слушай, бери завтра Шатти, Уильяма - и приходите ко мне пить чай, а? Я выложу тебе все местные сплетни.

- Правда? Спасибо, приду обязательно, - просияла Гэрриет.