Гарриет

- По-моему, совершенный уродец. Я, правда, не очень-то разбираюсь в младенцах, но ты как будто сказала, что он копия я. Неужто я такой?

Гэрриет положила трубку и вышла в ванную. Ее вырвало. Потом она еще долго дрожала, прислонясь спиной к двери ванной, и никак не могла сообразить, что ей делать дальше. Наконец она умылась и пошла в гостиную. Саймон развалясь сидел в кресле.

- Привет, красавица, - лениво улыбнулся он. - У тебя такой вид, будто ты только что встретила привидение.

- Я сняла трубку в спальне и слышала весь твой разговор с Ноэль.

Саймон вздохнул.

- Вот это уже было лишнее. Ты же знаешь, подслушивать нехорошо...

- Саймон! - Она едва сдерживалась. - Прекрати! Поговорим серьезно хоть раз в жизни. Давно ты любишь Ноэль?

- Я не люблю ее.

- Хорошо, сколько раз ты с ней спал?

- Раз, два - какая разница? Я не люблю ее. Я люблю тебя.

- Я не верю, что ты меня любишь. Я же слышала, как ты с ней разговаривал.

- Послушай, неужто ты никогда не слышала, что дорога в кино лежит через постель? Мне нужна эта роль - так что ж, ради нее мне трудно переспать со стареющей примадонной, вроде Ноэль?

Гэрриет смотрела на него с нескрываемым ужасом.

- И ты собирался быть со мной и с ней в одно и то же время? Нет. Нет. Мне этого не понять.

Он долго насмешливо разглядывал ее, сунув руки в карманы и склонив голову набок, потом лениво рассмеялся.

- Ну, стало быть, я ничем не могу тебе помочь. Веселее, малышка, учись видеть во всем смешное.

Гэрриет покачала головой.

- Я не нахожу тут ничего смешного. И я хочу домой.

***

Ночь была ясная, и звезды струили на дорогу голубоватый электрический свет. Луна, взошедшая над скалистыми вершинами, дрожала в реке размытым отражением. Оторвав взгляд от дороги, Саймон обернулся к Гэрриет.

- Зря ты туда возвращаешься. Всякого, кто становится у Ноэль на пути, ждут крупные неприятности. На Кори можешь не рассчитывать: как бы нежно он к тебе ни относился, все равно ты нужна ему только для забавы. Так что стоит Ноэль сказать словцо, он вышвырнет тебя за дверь.

Войдя в дом, Гэрриет сразу же столкнулась с Ноэль, которая выходила из гостиной.

- А, привет, - сказала она. - Милые уже успели разбраниться?

Гэрриет набрала в легкие побольше воздуха и сказала:

- Я слышала весь ваш телефонный разговор с Саймоном. Мне нужно немедленно поговорить с Кори.

Ноэль даже бровью не повела.

- Дело в том, что его нет дома. 'Полчаса назад он куда-то уехал и не сказал, когда вернется. Может, поговорим пока без него? Саймон, дорогой, извини, мы оставим тебя на минутку.

Она провела Гэрриет в гостиную и плотно затворила дверь.

Гэрриет опустилась на диван и сжала коленки, чтобы они не дрожали так сильно. Ноэль придвинула стакан и налила себе виски.

- Как мне объяснить вам, - начала она, - что я по-настоящему люблю Кори? Конечно, раньше я вела себя скверно, но теперь все изменилось. Я поняла, что он единственный, кто мне нужен, и готова пойти на все, чтобы его вернуть.

- Я вижу. Вы готовы даже пожертвовать на время своим любовником, чтобы он помог вам убрать меня с дороги.

Ноэль со стуком поставила бутылку на металлический поднос.

- Господи, - воскликнула она. - Да образумитесь вы наконец или нет? Что из того, что вы воспылали любовью к Кори? Плевал он на вашу любовь! Я хотела облегчить для вас отступление и нарочно привезла сюда Саймона. Конечно, пришлось его немного поуговаривать, но это было несложно: мальчик ради карьеры готов на все. Но если вы и впрямь думаете, что эта связь надолго и что он получит роль в моем следующем фильме, - значит, у вас что-то не в порядке с головой!

Казалось, Саймон был чем-то вроде досадного пятна на ее новом платье, от которого после чистки не останется и следа.

Гэрриет облизнула пересохшие губы.

- Я знаю, что Кори вас любит, но ведь и я устраиваю его как няня для детей.

- Милочка, - прекрасные глаза Ноэль приняли неожиданно сочувственное выражение. - Я правда хотела дать вам возможность уйти без осложнений. Признаться, одно время во мне даже шевельнулась чуть ли не ревность к вам, Еще бы: дети от вас без ума, Кит тоже, даже Кори, которому ох как трудно угодить, и то поглядывает на вас как-то очень уж одобрительно. Но сегодня утром он передал мне одно письмо, и я поняла, что мне не о чем волноваться.

Она извлекла из своей сумки листок плотной голубой бумаги и вручила его Гэрриет. Сомнений быть не могло, письмо было написано корявым почерком Кори.

"Любимая, - писал он. - Итак, я сломлен и уничтожен. После того, как вчера ты ушла, я понял, что не могу больше жить без тебя. Я сдаюсь. Пожалуйста, прошу тебя, вернись - я приму все твои условия. Ревновать меня к сомнамбуле, которая смотрит за нашими детьми, - нелепо, но еще нелепей, что такие мелочи могут нас разлучить. Она хорошая девушка, и у меня нет претензий к ее работе, но она уйдет завтра же, если это приблизит твое возвращение хоть на миг".

Тому, кто сам, по доброй воле, явился в камеру пыток, вряд ли стоит жаловаться на боль, подумала Гэрриет. Сложив письмо, она положила его на стол и некоторое время сидела в молчаливом оцепенении.