Гастарбайтер

– Понятно. Нужно кое-что обсудить, подходи через пол часика к «Макдональдс» возле тебя.

Женька повесил трубку и через двадцать минут был на месте. Вадик стоял ближе к проспекту Правды с мужчиной, которого он вначале принял за «бомжа».

– Здорово, пацаны.

– Знакомьтесь, – приятель представил его своему спутнику, – Жека.

– Михаил, – пожатие у парня было вялым, а сам он в старом клетчатом пиджаке, не глаженых брюках и больших квадратных очках не произвёл на него впечатления.

– Дают нам «работу», – объяснил в двух словах Вадим Женьке, – «набой» на богатого иностранца. И сумма хорошая, но половину хочет «набойщица».

– Настя, что ли? Давно про неё слышно не было, думал, грешным делом её уже и в живых нет.

– Жива, – усмехнулся Вадим. Скупой улыбкой, в купе с вытянутым лицом и перебитым носом – шайбой, в дворовом матче – он напоминал Владимира Кличко и однажды воспользовался своим сходством. Они с приятелем ехали в другой город и остановились выпить кофе в придорожном кафе. Присев за столик ждали заказа, когда подошедшая официантка неожиданно сказала ему:

– Ой, Вы так на Кличко похожи.

– Я их третий брат, – соврал молодой человек, невозмутимо глядя на неё.

– Что-то я про Вас не слышала.

– Мы двоюродные. Боксом не занимаюсь, пиво не рекламирую. У меня другие интересы, – напустил он тумана.

Девушка ушла, а когда вернулась, сказала, что кофе пошёл за счёт заведения.

– Жива, – повторил Вадим. – По-прежнему цветёт и пахнет.

– Чем пахнет? – не понял Женька.

– Французским парфюмом, «Шанель № 5». Слышал о таком?

– Ты что, Вадик, шутишь? Да я не только слышал, я его пил! – выпалил Женька неожиданно. Очкарик в разговоре не участвовал, лишь удивлённо посмотрел на него. – Да, пил. Один раз, в армии.

– Вообще-то духи не пьют, – с улыбкой заметил товарищ.

– Да знаю я! В магазине напарили, ну я и взял, не разобравшись. Пришлось выпить, а то кто к шкафчику не подойдёт, так начинает: – «Ой, женщинами пахнет». Остряки.

– Хороший парфюм. Дорогой, если настоящий. И как пошло?

– Тяжело, – признался Женька. – Крепкие очень. Я уже не помню – «Шанель» – «Манель», но то, что было «Made in France», могу поклясться.

Звонок на мобильный Вадима прервал их трёп.

– Настя звонит, – объявил он, включая громкую связь. Предстоял тяжёлый разговор, от которого зависело, сколько получит каждый.

Девушка не уступала ни цента. Всё что связывало их раньше, оказалось забыто. Вадим был нужен ей в её планах, а без неё рассчитывать на что-то Вадик не мог. Переговоры затягивались. Глядя на счётчик времени домашнего телефона, Настя с тревогой сказала:

– Послушай, давай что-то решать, мне наш разговор дорого обходится.

– Да ладно, бедная ты наша, – отмахнулся Вадим. Признавать поражение не хотелось, особенно при посторонних. – Я сейчас брошу трубку, не получу ни копейки, но и тебе ничего не достанется. А я слишком хорошо знаю, как к тебе попала эта информация. Ведь ты же сосала…

– Минуточку, – перебила его Настя ледяным тоном. – Если я не дам эту работу, то сосать будешь ты и твоя шайка неудачников. Моё последнее слово: пятьдесят вам, пятьдесят мне. Ещё раз позвонишь, будет тридцать на семьдесят.

***

Вадим напряжённо молчал, всё ещё находясь в разговоре.

– Как она сказала, «шайка неудачников»?

– Да вроде, – ответил Женя и не выдержав, спросил: – Вадя, а о какой сумме идёт речь?

Товарищ сосредоточено разглядывал тучи над Оболонью, думая о своём.

– Сто тысяч, – подал голос Очкарик.

– Гривен?

– Долларов, – произнёс Вадим, отрываясь от мыслей. – За гривны Настя бы на разбой не пошла.

– А нас за них не порежут на ленточки? Их же искать будут…

– Ладно, не ной, – зло перебил его Вадик. – Страшно – иди вон работай, грузчиком, или ларьки охранять. Что ты ещё можешь?

– Соглашайся, пока не передумала, – посоветовал ему Рощин. – Пятьдесят лучше, чем тридцать.

– Или к кому другому не обратилась, – обижено вставил Женя, задетый выпадом приятеля, хотя злился тот и не на него.

– Исключено. Побоится, что я её сдам.

– А ты сдал бы? – поинтересовался Очкарик.

– Нет, наверное, но она-то этого не знает, – набрав номер, Вадик бросил коротко: – Я согласен, – и нажал отбой.

– Ну, всё парни, до завтра, – увидев идущий троллейбус, Михаил, пожал им руки и побежал к остановке, крикнув на ходу: – Созвонимся!

Произведя посадку «Тридцать шестой» покачивая проводами, увозил своих пассажиров вверх по проспекту.

– Не нравится он мне, – проворчал Женя, глядя троллейбусу в след. – Какой-то двойной.

– В смысле?

– Ну, не такой на самом деле, каким хочет казаться.

Воспоминания о проигранной дуэли ещё саднило душу и, не сдержавшись, Вадим съязвил: – Я знаю кто он. На самом деле Очкарик трансвестит – двухметровая блондинка с бюстом последнего размера.

– Смейся, смейся, – укорил его Женька. – Не хотел говорить, но скажу. Ты мультик «Тайна третьей планеты» видел? Там профессор был, Верховцев, всем козни строил. Помнишь?

– Ну, допустим.

– Так на самом деле его подменили, и это был не он.

– А кто?

– Робот! – торжествующе выкрикнул Женька.

– Ну, ты даёшь, Очкарик – робот, – рассмеялся приятель.