Гастарбайтер

Вадим был на три года моложе, на голову выше, а в Жене с десятого класса были неизменные метр восемьдесят. Вадик всегда нуждался в деньгах, тратя их легко и бестолково – на одежду престижных брендов, на дорогую выпивку, на женщин модельной внешности. Он любил деньги, и деньги любили его. Был он по своему талантлив, но способности Вадима оказались своеобразными. Будучи человеком девяностых, он остался прежним, с устаревшими взглядами на средства достижения цели, а породившее его десятилетие ушло без следа.

Вадик давал «работы» по кражам и грабежам, привлекая Женьку, как бывшего спортсмена для выноса краденого и отъёма материальных ценностей у выслеженного бизнесмена. На первом лежала оперативная часть, на втором – силовая. Между собой деньги делили поровну, при необходимости привлекая водителя с машиной. Не каждая «операция» оказывалась удачной, зачастую сумма, лежащая в сумочке или «барсетке», была несопоставима с риском, которому они подвергались. Но даже того, что удавалось заработать, хватало Женьке на жизнь.

Женя сел на песок, прислушиваясь к перезвону колоколов. Выпив успевшей нагреться воды, купленной утром у остановки, он вернулся в своих воспоминаниях на три года назад.

К тому чёрному воскресению, когда удача изменила ему, они шли всю неделю. Денег не было и во вторник ближе к вечеру, когда начинают собирать кассы, Вадик ходил по Троещинскому рынку, высматривая, что-нибудь интересное. Они с Чипсом – невысоким парнем водителем, другом детства Вадима – ждали его в машине. Минут через сорок идейный вдохновитель вернулся, и, глядя в его непроницаемые глаза, на самом дне которых лучилось торжество, Женька внутренне напрягся.

– Есть, – выдохнул он, присаживаясь на переднее сидение. – Тётка выручку собирает с двух точек. Подъезжай поближе к центральному входу, будем надеяться, она здесь пойдёт, – сказал Вадик Чипсу, нервно потирая руки.

Прошло ещё с полчаса, но бизнесменша не показывалась.

– Где же ты, где, – проворчал Вадим.

– Может через другой выход вышла или в кафе зашла, – предположил Чипс.

– Пойду, гляну, – не вытерпев, Вадик открыл дверь и вышел из машины, но едва сделал пару шагов, развернулся и сел обратно, незаметно показав на даму лет тридцати пяти в светлом платье, с белой сумкой на плече.

– Вот она. Чипс, разворачивайся, – приказал Вадик, поворачиваясь к Жене. – Прятать ей деньги негде, а то, что они есть, я сам видел. Забирай сумку.

Вадим отвернулся, и Женя смотрел, какое-то время в его аккуратно стриженый затылок. Женщина села в маршрутку до «Лесной», они пристроились следом на красной «пятёрке», в которой Чипс жил сутками – днём возил их, по ночам «грачевал». На пересечении Милютенко и Шолом-Алейхем хозяйка точек вышла и, свернув на право, пошла к девятиэтажке. Подъехав на тоже место, Чипс высадил пассажиров.

– Пошли, пошли, – торопил товарищ, ускоренным шагом идя впереди. Дом был трёх подъездным, и возле второго коммерсантка стояла в окружении знакомых. Парни присели на лавочку у автостоянки в глубине двора. Прошло ещё минут двадцать, прежде чем женщина, в сопровождении нескольких человек зашла в подъезд.

– Иди к машине, посмотрю, на каком этаже живёт, – бросил Вадик, поднимаясь с лавки.

Минут через десять он вернулся.

– Толи на четвёртом, толи на пятом. Точнее сказать не могу, да это и не важно – лифт всё равно не работает.

– И хорошо и плохо, – задумчиво глядя на нужный дом, произнёс Женя. – Хорошо, что не ошибёшься, а плохо – всё движение по лестнице.

– Извини, старик, выбирать не приходится, – Вадим посмотрел на Чипса. – Развернёшься на клумбе и повернёшь на право.

– Но там же «кирпич», – удивился водитель.

– Вот и хорошо, меньше ездить будут. За домом, с той стороны, мы и будем стоять.

Все последующие дни они провожали бизнесменшу домой, но всякий раз, что-то мешало Жене. Он бы с радостью отказался от этой затеи, но что делать дальше? Снова идти грузчиком на базар или возвращаться домой? Если не брать во внимание криминальный характер, его занятие было не лучше и не хуже многих других. Оно приносило доход; оставалась надежда, сорвав куш обзавестись квартирой, а там, наконец, и семьёй. И если для этого нужно было раз другой рискнуть свободой, ну что ж, Женя был к этому готов. Его мечта стоила того. Это была его работа и, втягиваясь, привыкая к гигантским выбросам адреналина, он с ужасом понимал, что она ему нравится.

Когда в субботу после очередной неудачной попытки Женька садился на заднее сидение, Вадим посмотрел на него озадачено, а Чипс вдруг сказал с уверенностью, которой в нём раньше не наблюдалось:

– Женёк, может, тебе помощь нужна? Так давай я с тобой пойду, будем вместе лохов клепать! Да ты не бойся, – горячился Чипс, – мы тебя прикроем!

«Уж вы прикроете», – раздражённо подумал Женя.

Вечером следующего дня, когда ничего неподозревающая бизнес-вумен ехала к своему дому, а они в который раз позади маршрутки, Вадим, сидя рядом с Женей, внушал ему:

– Старик, сегодня у моей мамы день рождения. Жека, дружище, не подведи, мы с Чипсом если что будем рядом.