Газели

Пустословя на минбаре, вволю чешет шейх язык,Словно дьявол, он колдует в своре темных забулдыг.Если проповедь случайно просветлит умы людей,Их тотчас же усыпляет шейха исступленный крик.Все ступени у минбара устилают вздор и ложь,Бред — все поученья шейха, сам он — взбалмошный старик.Умными прослыли шейхи, а умен ли хоть один?В их нелепых заклинаньях разума не бьет родник.От хадисов лишь названья сохраняют их слова,

Вкривь и вкось толкуют шейхи главы из священных книг.Разрубить минбар на части, разнести его, поджечь,Чтоб кровавого убийцу жребий жертв его постиг!Злыдней, дьяволу подобных избегай, о Навои,И не дай себя опутать их сетями ни на миг!

* * *

Украсишь ты свой наряд красным, желтым, зеленым,И пламенем я объят — красным, желтым, зеленым.

В пустыне моей любви кострами горячих вздоховСамумов вихрится ряд — красным, желтым, зеленым.Цветник твоей красоты в душе моей отразился,И блесткам цветов я рад — красным, желтым, зеленым.Рубиновое вино, литое золото чаши,Зеленая гроздь горят красным, желтым, зеленым.Где бедность — там пестрота, и каждый нищий сумеетУкрасить бедный халат красным, желтым, зеленым.Не требуй же, Навои, диван разукрашивать ярко:

Ведь сами стихи пестрят красным, желтым, зеленым.

* * *

Когда, тоскуя по тебе, я розу в цветнике возьму,Мой жаркий вздох чадит и жжет — она желтеет в том дыму.Я думал, рок всю тяжесть мук Фархаду и Меджнуну дал,Потом я понял: жребий бед мне предназначен одному!Ее каменьев тяжкий град проник сквозь боль отверстых ран —Как сердце милой, этот груз в себе храню я, как в дому.

Моя наездница лиха, ей любо на скаку играть;Что ж, нужен ей для гона шар — с себя я голову сниму.Ах, нечестивица! К беде она попалась мне в пути:Вот приключилось горе мне — погибель вере и уму.Не диво, если, охмелев, рассвет я встречу в кабачке:Вчера собрался я в мечеть, да позабыл надеть чалму!Спален любовью, Навои клеймом каленым сердце сжег:Оно язвит и жжет меня, а жар я сам даю клейму!

* * *