Газета День Литературы # 158 (2009 10)

Это всё политико-экономические реалии нынешней Украины, которые, разумеется, касаются и Крыма. И, может быть, нам до всего этого не было бы никакого дела, если бы не сознание того, что Крым является русской землёй, подаренной по самодурству и недомыслию Хрущёва. А если какому-нибудь нынешнему деятелю, к примеру, Абрамовичу, вдруг захочется подарить Якутию американцам (разуме- ется, после того как он выкачает оттуда алмазы, золото или ещё что-нибудь). И базу под это подведут законодательную. Страшно. Но, похоже, мы все уже давно привыкли к "театру абсурда" как в политике, так и в жизни. Но вернёмся в Крым. В советские времена там бурлила жизнь, работали музеи, а по всему побережью от пристани к пристани ходили теплоходы. Сейчас всё по-другому – теплоходы не ходят, музеи едва выживают, а вздутые цены заставляют людей искать отдыха в Турции, Греции, на Кипре, где для отдыхающих созданы все условия. Некоторые государства существуют, в основном, за счёт доходов от туризма. Почему же у нас эта отрасль выглядит, как рахитичный ребёнок. И всё же, окрашивать всё в мрачные цвета не свойственно русскому человеку, поэтому хотелось бы заметить, что народ в Крыму весёлый и доброжелательный, а нехватку денег заменяют чувством юмора, без которого, вероятно, наш народ бы выжить не смог. Крымчане живо интере- совались жизнью в Москве, в России. К сожалению, не очень порадовали меня москвичи в Крыму: когда я подходил к машинам с московскими номерами, чтобы поинтересоваться погодой в столице, уже перед отъездом в Москву, то нарвался, в одном случае, на откровенное хамство, в другом – на полное равнодушие и нежелание разговаривать. Зато меня порадовали севастопольцы, которые были весьма к нам доброжелательны, даже люди с "оранжевой" ориентацией. Гордость и уважение, которые они испытывают к истории своего города, невольно передавалось и гостям. Хочется верить, что историческая правда когда-нибудь восторжествует и один народ (русские, украинцы, белорусы), искусственно разделённый, всё-таки объединится, как две Германии или два Вьетнама.

Дмитрий КОЛЕСНИКОВ ИМПЕРСКИЙ АККОРД

Опубликованную в декабрьской книжке "Нашего современника" блистательную поэму Ирины Семёновой "Командор" можно по праву назвать лучшим поэтическим произведением не только прошлого года, но и первого десятилетия XXI века.

К сожалению, современные литературные издания в поэтическом отношении являют весьма печальную картину: либеральные "толстяки" переполнены витиеватой постмодернистской безвкусицей, где глубинное органичное содержание подменяется затейливой узорчатой формой; поэзия же патриотических газет и журналов, напротив, продолжает классические традиции русской литературы: она лирична, содержательна, изящна с точки зрения рифмы, но в то же время бесцветна, бескровна, обыденна – душу как-то не греет, сердце не растапливает. Пробегаешь глазами такие стихи равнодушно и закрываешь их, откладывая, без всякого сожаления. На этом блёкло-сером и невзрачном поэтическом фоне мощная державная поэма Ирины Семёновой "Командор" звучит как гром среди ясного неба.

Уже сам тот факт, что "дочь сталинского офицера" решила написать державное поэтическое произведение, обращает на себя внимание: как правило, по своей мягкой материнской натуре женщины гораздо более склонны к мелодичным лирическим стихам о любви, гармонии, природе; поэтому представителями боевитой имперской лирики выступают в подавляющем большинстве поэты-мужчины. Поэты-державники – это, прежде всего, Станислав Куняев с проникновенным стихотворением "Империя, я твой певец…", Николай Тряпкин с молитвенной "Вербной песней", поздний Борис Примеров, впавший в отчаяние от лицезрения страшной картины сокрушительной гибели своего Отечества, не по годам темпераментный вдохновенный есенинец Валентин Сорокин… А вот из поэтесс, не отличающихся безразличием к великодержавной судьбе нашей бескрайней Родины, припоминается разве что юная Марина Струкова с пламенными обжигающими воззваниями. Волоколамская уроженка Ирина Семёнова, на мой взгляд, органично продолжает этот славный, но пока ещё, к сожалению, крайне скромный ряд. Её патетическая, лишённая словесных ребусов, хитросплетённых рифм и прочих мишурных блёсток поэма представляет собой реквием по "державному величью" "победной сталинской эпохи", в которой, по собственному поэтическому признанию, Ирина "провела ничтожно мало", однако кое-что всё-таки запомнила.