Газета День Литературы # 158 (2009 10)

Гордое слово "держава", безусловно, играет ключевую роль в осмыслении сталинского периода русской истории. Не случайно автор "Командора" то и дело повторяет его на страницах своего небольшого, но сильного произведения. Мне думается, именно благодаря победному державному облику своей суровой аскетичной эпохи Сталин и занял почётное третье место в недавнем скандальном телепроекте "Имя Россия", а в действительности, скорее всего, вышел его победителем, судя по тому, с каким решительным отрывом от других претендентов он лидировал на протяжении доброй половины проекта. Помнится, журналист "Литературной газеты" Александр Кондрашов писал, пытаясь разобраться в столь уверенном лидерстве вождя: "Теперь собственно о "победе Сталина". Дело, конечно, не в "нациках" и не в государственной пропаганде сталинизма. Голосовавшие за Сталина голосовали не за него, не за репрессии и вообще голосовали не ЗА, они, на мой взгляд, голосовали ПРОТИВ. Против того, что все великие, неоспоримые достижения сталинского периода, которые – о чём никогда нельзя забывать – стоили стране огромной крови, в ельцинские годы были бездарно, подло РАЗБАЗАРЕНЫ. Разбазарены великая наука, оборонка и стратегическая государственная собственность (сейчас она, правда, постепенно возвращается). Социальная защита, какая-никакая, а иногда и очень неплохая, а главное – бесплатная медицина, лучшее в мире тоже бесплатное образование. Голосовали против невиданного (даже при крепостном праве) социального разрыва, против унижения армии, унижения наших соотечественников в ближнем зарубежье, против нищеты и беспризорности, против похабщины на ТВ и толп проституток на трассах… Голосовали против идеологии гламура и гедонизма, против бесстыдной роскоши нуворишей, против действительно "чудовищной и деструктивной" коррупции, которая захлестнула страну в "лихие 90-е", против тотальной безнаказанности…" ("ЛГ", 2008, 23 июля).

Не могу отвечать за мотивы всех телезрителей, однако лично я, отдавая свой голос Иосифу Сталину, голосовал как раз не "против", а "ЗА". Хочу подчеркнуть: я отнюдь не являюсь махровым и непримиримым сталинистом. Ещё в дебютной публикации в "Дне литературы" я размышлял о том, что "сталинская эпоха суть кроваво-крепкое, неразрыв- ное переплетение высокого, героического и трагического", что с одной стороны, её олицетворяют "подъём промышленности и возрождение армии, пламенные, огненно-яркие лозунги и острый идеологический пафос, мощные произведения литературы и искусства, Великая Победа, светоносное освобождение европейских стран от фашизма, доставшееся нам ценой гибели миллионов советских солдат", а "с другой – гибель огромного количества ни в чём не повинных людей в лагерях, гнетущая атмосфера удушливого, едкого страха и гнусного лизоблюдства" ("День литературы", 2007, № 5). Голосуя за Сталина, я, естественно, голосовал за белую, созидательную сторону его яркой величественной эпохи. Думаю, точно так же поступило и большинство телезрителей. Ведь чего стоит один только тот факт, что именно при Сталине была воссоздана имперская историческая Россия – Советский Союз и что именно при вожде наша страна обрела грозный статус планетарной сверхдержавы. Лучезарные достижения сталинского периода невозможно отрицать даже самым упорным критикам; их можно только комкано и стыдливо замалчивать в угоду сменившемуся строю, что, по сути, и происходит.

Впрочем, в поэме "Командор" Ирина Семёнова не только воспевает грандиозную державность тридцатилетнего правления генералиссимуса и восторгается "имперской мощью" торжественного парада Победы, но и с теплотой вспоминает об органичных внутренних свойствах бесцветно-постных и, тем не менее, счастливых лет своего детства – счастливых благодаря удивительной непорочности и чистоте царивших тогда нравов:

Я помню домик, двор и ель,

Окно с болящей тётей Пашей

И чёрный кожаный портфель,

Насквозь антоновкой пропахший.

Меня водили в первый класс,

Где репродукциями в цвете

Букварь спешил уверить нас,

Что мы счастливей всех на свете.

Мне трудно вспомнить мир в цвету,

Но, сквозь погрешности в картине,

Я вижу нравов чистоту,

Почти немыслимую ныне.

Я помню ленинский значок,

Стыдливых щёк румянец нервный

И кружевной воротничок

Моей учительницы первой.

Директор школы – фронтовик

С протезом в кожаной перчатке,

Был тих, серьёзен и велик,

О школьном думая порядке.

О, как мы верили ему!

Он был для нас почти что Богом,

Герой, что в танковом дыму