Газета День Литературы # 61 (2001 10)

Значит, следовало быстро и радикально решить две серьезные проблемы: первая — узаконить возможность частных и бесконтрольных контактов с заграницей с целью абсолютно легального приобретения и ввоза того, что нужно руководителям в быту. И вторая — узаконить возможность частного и бесконтрольного вывоза того, на что можно это нужное приобретать.

Мы-то думали, что перестройка — это падение железных стен для-ради свободы слова и совести, путь к процветанию и подъему экономики, раскрепощение творческой энергии широких масс, окончательный отрыв от тоталитаризма, полный крах системы лагерей… На самом деле это был кратчайший путь к решительному и кардинальному расширению Архипелага Атлантида и к превращению в один громадный лагерь всего, что к Архипелагу не относится.

Не надо понимать так, будто я однозначно считаю злом то, что было начато Горбачевым и довершено Ельциным. Свободы и права, возможность перемещения через границы по собственной инициативе, вне запретов и разрешений казны, ситуация, когда врать или не врать, продаваться или нет зависит только от твоего личного выбора — это великие достижения. Но надо понимать, что для нас все эти райские кущи были целями, а для тех, кто их организовывал, — лишь средствами достижения их особых, совсем иных и строго определенных целей.

Самое забавное, что они, вероятно, не все и не вполне отдавали себе в этом отчет. Я не исключаю, что, например, Горби честно мог полагать, будто вотвот и впрямь учинит народу небеса обетованные. То, что на пути к этим небесам ему и всем присным его сразу сделалось вольготнее и удобнее, — это же было очевидным доказательством того, что верным путем пошли товарищи! Сейчас нам тут в Кремле стало лучше, а скоро и всему народу станет лучше!

Но, конечно, были люди, просчитавшие все гораздо жестче и точнее. Не могло не быть. Слишком уж все очевидно.

Уже в это время руководство страны в своей обычной человеческой жизни практически не зависело от экономики страны, руководимой ими. Эта экономика фигурировала в их политических планах, разумеется, в их речах на заседаниях и пленумах; в рабочее время они, наверное, даже озабоченно хмурили брови иногда: ух ты, слабо работает экономика, опять не хватает денег на новую атомную подлодку и на новую безвозмездную подачку прогрессивному режиму людоедов в Экваториальной Африке… да-да, и еще на продовольственную программу тоже не хватает…

Но только в рабочее время. Только от сознания своего высокого долга и призвания, только в силу большевистской принципиальности и неусыпной заботы о народе.

Мы знаем, сколь сильны эти стимулы в наших вождях.

В остальном же, чисто по жизни, их волновало всерьез только функционирование НЕ СВОЕЙ экономики. Только колебания цен на НЕ СВОЕМ рынке и на НЕ СВОИ товары. А как могло быть иначе?

Психология…

Им уж и не нужен стал подъем отечественной экономики. Слова по этому поводу они произносить горазды были, но многие из них как раз оказались в нем НЕ заинтересованы. Опять-таки в первую очередь психологически: кому ж охота перестать чувствовать себя сверхчеловеком и оказаться вдруг в том же отношении к быту и комфорту, как и всякий, кто прилично зарабатывает? Это же унизительно! Ради чего тогда была вся карьера, все риски и интриги, предательства, унижения и прогибы перед начальственными креслами, полными старых маразматиков?

Дефицит и талоны для всех, кроме них самих, устраивали их гораздо больше. Да вдобавок давали возможность поднять народ на возмущение этими самыми маразматиками и на том возмущении самим шустро въехать в начальственные кресла...

Атланты просто не могли не дозреть до решения влиться в пресловутый Общеевропейский дом посредством стряхивания с Архипелага Атлантида остальных девяноста пяти процентов так называемой империи. Другими словами, всего того, что этим Архипелагом не являлось. Они еще, скажу по совести, на удивление долго держались. Неплохие люди были, правда! Настоящие коммунисты!

Но дело было, наверное, не только в их замечательных личных качествах, а еще и в том, что в советскую пору существовало, например, среднее звено руководства, которое жило все-таки еще в СССР, в России, — а не в Архипелаге. Существовали выдвиженцы, работяги из низов, опора режима, какое-то время — плоть от плоти своих Челябинсков и Сыктывкаров. Существовали ведущие ученые, которые имели кое-какие возможности влиять на процесс принятия решений; власть нуждалась в них и в их лояльности из-за оружейных потуг, и прислушивалась к ним, но сами они в большинстве своем тоже оставались вне рамок Архипелага. Существовали властители дум, диссиденты, которые мечтали о том, чтобы все жили, как в Атлантиде, — но не как в Архипелаге Атлантида, что существенно. Все эти группы хоть чуток, да уравновешивали естественный эгоизм жителей Архипелага — и обусловленную этим эгоизмом безответственность, пренебрежение страной.

В девяносто первом году и этому пришел конец.