Где дом твой, киллер?

— Иван, мое терпение не безгранично. Вспомни хотя бы, сколько для тебя сделала страна. Из неотесанного оболтуса тебя превратили в уверенного современного человека. Хотя бы из благодарности нужно что-то делать и для страны.

— Если вы обращаетесь к этому Ивану, думаю, он ответил бы, что полностью отдал свой долг за те годы, когда работал на вас. Чему вы его научили? Стрелять, убивать людей одним ударом? Прятаться? И все? А потом, когда испугались американцев, вышвырнули его из страны, сунув подачку, на которую он, вероятно, смог бы прожить целых полгода в Европе. И это за четыре года работы на вас.

— Мы сделали все, что смогли. Американцы были очень разъярены, что во время ликвидации семи террористов погиб и их агент, которого они с таким трудом внедрили к террористам. Нам пришлось заявить, что ты убит. Если бы оставили в штате, они узнали бы раньше чем через неделю. Нам ничего не оставалось делать, кроме как выдворить тебя из страны, имитировав твою гибель.

— Не думаю, что эти резоны могли бы успокоить вашего Ивана. Впрочем, мне-то какое до всего этого дело? Это ваши внутренние проблемы. Только интересно, удалось ли вам потом связаться с вашим Иваном?

— Да, удалось. Вот, сижу напротив него.

Генри удивленно оглядывается вокруг:

— Странно, а я его не вижу. Где он прячется?

Шварц несколько принужденно смеется:

— Да, много времени приходится на тебя тратить. Для информации: отпечатки твоих пальцев тоже хранятся в деле. Так что перестань морочить мне голову. Учти, если ты не согласишься, Генри Полонскому навсегда будет закрыт въезд в Израиль. Как минимум. Это уже решено начальством. И мы вежливо попросим его выехать из Израиля в течение двадцати четырех часов. Учти также, что некоторые твои данные будут переданы американцам и немцам. Думаю, твоей вольной жизни сразу придет конец.

— Не пугай. Никаким американцам ни ты, ни твоя контора меня не передадут. Прекрасно знаете, что они выкачают из меня всю имеющуюся у меня информацию. В том числе об имитации моей гибели и вашем многолетнем обмане. А Германия? Что ж, она совершенно официально признала меня Генри Полонски. Для меня в этом нет проблемы. Относительно моего выезда из Израиля. Согласен. Но только через сорок восемь часов. Советую согласиться, чтобы не было никому ненужного скандала.

Шварц, после непродолжительного раздумья:

— Хорошо, согласен. Но помни, если надумаешь работать на нас, двери долго будут открыты. Машина ждет тебя.

Отвезут, как обещали.

— Спасибо. Сам доберусь.

13:00. Салон в квартире Лолы.

Оксана, входящему Генри:

— Наконец ты вернулся. Мы уже начали волноваться.

— Что они вас спрашивали, почему меня не вызвали?

— Думаю, Лола, тебя и не вызовут. В газетах есть что-нибудь об инциденте?

— Нет, ничего нет.

— И не будет. Их этот инцидент интересовал только с одной точки зрения: не нужно было мне сопротивляться, лучше бы отдал бумажник, всем было бы спокойнее.

Оксана, возмущенно:

— Ну да! Еще чего? Сдаваться всякой мрази?

Генри, улыбается:

— Ты у нас такая храбрая. Я просто любуюсь тобой. Да, завтра я улетаю. Поедешь со мной?

— Как? Почему? Конечно, поеду. Но почему?

— Что? Выдворяют? За то, что сопротивлялся и надавал этим бандитам по шее? Они что, не пришли в себя?

— Нет, с ними, кажется, все нормально. По крайней мере о них мне ничего не говорили, но предложили покинуть страну. Наверное, мешаю в чем-то.

— Ну нет, я это так не оставлю. Просто безобразие. Я имею право пригласить в гости любого человека. Посоветуюсь со своим юристом, как нужно действовать.

— Очень прошу, не начинайте ничего. Это не по юридической линии. Ничего вы не сделаете.

— Нет, Генри, это уже удар по моим правам. Не мешайте мне.

Генри пожал плечами. Промолчал.

15:00. Там же.

Лола, досадливо:

— Сейчас Рива приедет. Звонила мне перед обедом, я ей рассказала об инциденте в воскресенье, о том, что тебя, Генри, куда-то вызывали и требуют, чтобы ты покинул Израиль. Сейчас налетит на нас всех.

Звонок в дверь. Оксана только промолвила:

— Ты как в воду смотрела.

Лола идет к двери, на ходу: — Что я, не знаю ее, что ли.

Рива, только войдя в салон:

— Безобразие. Мало того, что бандиты спокойно гуляют по столице, так и честных гостей выпроваживают. Рассказывайте в деталях.

Оксана и Лола наперебой выкладывают Риве подробности. Генри молчит.

Рива поворачивается к Генри:

— А ты что скажешь?

Генри пожимает плечами, безнадежно:

— Рива, не вмешивались бы вы, ни к чему хорошему это не приведет.

— Как я могу не вмешиваться? Обеих моих внучек обижают. А я должна смотреть на это и не вмешиваться? Так не пойдет.

Набирает номер телефона:

— Петер?.. Да, это я, Рива. Кто у нас сейчас в конторе реально руководит делами?.. Зачем? Нужно. Тут обеих моих внучек обижают, и контора в этом замешана… Макс?.. Спасибо. Помню я его, хороший мальчик был, только по садам любил лазить по чужим. А телефон ты его знаешь?.. Да, прекрасно, я записала.

Еще один звонок.

— Да, нужен… По личному делу… Ты у меня поговори еще. Соединяй немедленно.