Где я ее оставила

В ее спальне Лорен.

Уитни моргает, трет глаза, уверенная, что ей почудилось.

Когда она снова открывает глаза, Лорен уже нет. Уитни выдыхает и поворачивается на бок. Потом замирает. Дверь в спальню приоткрыта на дюйм и слегка покачивается от сквозняка. А Уитни всегда спит с закрытой дверью.

Она встает, выходит в коридор и успевает заметить, как впереди мелькнули темные волосы и тут же скрылись в комнате Амелии. Уитни идет следом и распахивает дверь. Прижавшись спиной к спине, дочь и Лорен лежат в кровати.

Уитни прислушивается к их ровному дыханию, выходит в коридор, тихонько прикрыв за собой дверь, и возвращается к себе.

После этого Уитни не раз убеждала себя, что тогда ей все привиделось. Приснилось. Теперь она стала сомневаться.

Кто она, новая подруга Амелии? Девушка, появившаяся из ниоткуда?

И что ей надо?

Глава 27

После отвратительной стычки с Митчем, дождавшись очередной субботы, я заявилась к Милли поздно вечером. Она была дома одна – мать ушла на свидание. Подруга впустила меня, но явно все еще злилась.

В комнате играла музыка. Милли молча уселась на диван, прикладываясь к водке из мамашиных запасов.

Я сама плеснула себе в стакан и тоже выпила. Горло обожгло жидким огнем.

– Неужели ты думаешь, что я могла приставать к Митчу? – спросила я, обхватив руками стакан.

– Честно? – ответила Милли. – Думаю, вполне могла бы. Ты ведь постоянно влезаешь в мою жизнь. Без обид: иногда кажется, что ты хочешь стать мной.

Я не хотела стать ею, клянусь. Я хотела быть рядом с ней. Стать близкой для нее. Единственной, кто ей нужен.

– Ты буквально помешалась на мне, – добавила Милли.

Я залпом выпила водку. Для храбрости. Не обращая внимания на жжение в горле.

– Это он так говорит, да? Вот, значит, как! Всю неделю меня ты не замечаешь, а с ним ведешь задушевные беседы?

Она напряженно продолжала смотреть в свой стакан, как будто ответы на мои вопросы плавали среди кубиков льда.

– Ты и правда думаешь, я тебе наврала? По-твоему, я все выдумала?

Глаза Милли сузились.

– Я не знаю, кому верить. Он говорит совсем другое.

– Что тут знать, Мил! Конечно, мне! Твоей лучшей подруге! А уж никак не козлу, который тебя лупит! – Мне надоело изображать спокойствие. Я кипела от ярости.

– Это уже удар ниже пояса.

– И ты мне говоришь об ударах ниже пояса! – возмутилась я. – Удар ниже пояса – это когда ты стараешься помочь лучшей подруге, а ее парень-подонок лапает и оскорбляет тебя!

– Перестань твердить, что он тебя лапал! – Милли выпрямилась. – Надеюсь, ты никому не сболтнула? У Митча могут быть серьезные проблемы.

– Так вот о чем ты беспокоишься… Что у него будут проблемы? – На глаза навернулись слезы от злости. – А как же я, мои чувства? – Я шмыгнула носом и быстро заморгала. – Вижу, тебе все равно. Тебя интересует только он.

Хотя я чего-то подобного и ожидала, мне было очень больно. Неукротимая, не ведающая страха подруга, когда дело коснулось ее парня, стала трусливой и предсказуемой. Жалкой.

Я достала из кармана упаковку таблеток. Высыпала несколько штук в руку. Когда я стащила их, надеялась, что мне все-таки не придется к ним прибегнуть, что Милли образумится.

– Что это? – спросила она, уставившись на меня.

– Отстань! Ты сделала свой выбор! – Я закинула таблетки в рот и запила остатками водки. Горло обожгло, да и водки было слишком мало, чтобы запить все таблетки. В итоге я подавилась. К счастью, на столе стояла недопитая чашка с водой – судя по следам помады на ободке, чашка Милли, – и я залпом ее осушила.

Милли раскрыла от удивления рот.

– Что это ты выпила?

– Какая тебе разница?

– Нет, серьезно, что за лекарство?

– Понятия не имею. Какие-то таблетки для похудения, мне дал Митч, – соврала я, уже чувствуя головокружение. Только так можно было убедить ее, что Митч мерзавец. Причем для этого даже не нужно было с ним встречаться.

– Что?! Митч дал тебе таблетки для похудения? Когда же?

– В тот самый день, когда назвал меня толстухой. – Мои губы дрожали от жутких воспоминаний. – Сразу после того, как толкнул меня к стене и схватил за…

Мой голос сорвался, словно от мучительного воспоминания. К тому же я ведь рассказывала ей, как по-свински он себя вел. Тогда она не стала слушать, значит, нужно было продемонстрировать ей на деле.

Милли отставила бокал и провела рукой по волосам.

– Боже мой. Так ты сказала правду?