Где кончается мир

Мальчишки на берегу начали озираться в поисках камней и гальки, чтобы закидать ими Кейна, в точности как ребятишки, стерегущие с камнями наготове ячменные посевы от чаек.

– Не попадите в Джон! – предупредил Куилл, на своей шкуре ощутивший, как больно ранят камни.

Слишком перепуганный, чтобы встать на ноги, пастор проклял их и всю их родню, подполз к покосившейся мачте и обнял её крепче любой жены. Когда Джон появилась на поверхности и снова по-лягушачьи поплыла за веслом, он обвинительно ткнул в неё пальцем и проревел:

– Чтоб тебя удавили твоими же космами и никто не заплатил за твои похороны, распутница!

Без весла он не мог ни вернуться обратно к берегу, ни поправить курс. Но течение явно несло его на Боререй. Он становился всё меньше и меньше – всё уменьшающаяся и уменьшающаяся фигура на фоне массивного зелёного острова, вращающаяся, вращающаяся, вращающаяся…

* * *

Джон растёрли разномастными шерстяными шапками. Желающих нашлось немало, как только покрывало-шотландка было снято с неё и появились неоспоримые доказательства, что Джон и впрямь девчонка. Но она совсем не облегчала им задачу, извиваясь и завывая в истерике от облегчения, вспоминая пережитый страх, боязнь утонуть и вероятность того, что Кейн выловит её из воды и затащит обратно на плот.

– Это я придумала! Я обдурила его! Я обдурила этого поганца! – вызывающе взвизгнула она, как только снова обрела дар речи. – Сказала, что выйду за него только после того, как мы переправимся на Боререй! Только так от него можно было избавиться, раз уж он прознал!

Так что коварная искусительница Джон убедила пастора переправиться на Боререй – в одиночку он, вероятно, никогда не решился бы на это – пообещав отдаться ему в жёны. Потом в самый последний момент она спрыгнула с плота, оставляя Кейна в одиночестве, к которому он так стремился. Ледяные объятья океана были ничем по сравнению с ужасом при мысли заполучить в мужья Коула Кейна. К тому времени как Джон закончила рассказывать, она завоевала восхищение каждого из слушавших её пареньков. Её достижение вполне тянуло на титул Короля Олуши и, несомненно, придало ей среди мальчишек такой статус, на который она никогда не смела и надеяться. Чего она не осознавала, так это того, что их восхищение имело мало общего с её героическим поступком, её хитрой уловкой. Скорее оно было связано с увиденными украдкой запретными местечками, с прикосновением к ледяной груди во время растирания шапками. Джон поглядела на свою наготу, и ей пришло в голову, что ей больше никогда не придётся виновато прятать свой секрет.

– Трутницу ты у него хотя бы забрала? – вот и всё, что спросил у Джон мистер Фаррисс. Мужского ребёнок пола или женского, значения не имело; без огня в разгар зимы они все замёрзнут насмерть.

– Он вечно держал её при себе, – призналась она. – Не вышло у меня. – Последовал многоголосый стон.

* * *

Оставшийся в Средней Хижине Донал Дон был совсем опустошён. До сих пор он представлял, как его плот несёт – если уж не его самого – Фаррисса и пару мальчишек на Боререй; как они выбираются на берег под взглядами овец, чьей шерсти они надерут и согреются, как устраиваются на ночлег в пастушьей лачуге – в той, которая под землёй – когда придут зимние бури… Они смогут увидеть дымок, поднимающийся от домиков на Хирте… и отправить им в ответ свой сигнал: что команда птицеловов на Стаке ещё жива и терпеливо ожидает спасения.

Лаклан, Хранитель Огня, поднялся и осторожно поправил две свечи-качурки, мерцающие на уступах пещеры, словно иконы на церковной стене. Вместо того, чтобы присоединиться к погоне в Бухту Плота, он взобрался к Верхней Хижине – несмотря на ожоги, несмотря на усталость – и спас два ещё горящих огрызка фонариков-качурок, и бережно снёс их вниз, чтобы осветить то место, которое он считал Домом.

В последующие дни Лаклан даже начал разговаривать со свечами-птицами, как иные разговаривают со святыми на витражах – благодарил их, желал им доброй ночи, когда время от времени одна из птиц прогорала до лапок, и он зажигал от неё следующую, и следующую, и следующую…

Если они потухнут, как зажечь их заново? Что будет, когда в последнем клейте не останется птиц?.. Этим вопросом Лаклан никогда не задавался, ибо какая тогда будет нужда в Хранителе Огня?

* * *

Коул Кейн пережил переправу. Они поняли это, когда до них донёсся запах жареной ягнятины, а над Боререем поднялся столб дыма от дёрна. Может, Кейн и был на необитаемом острове в полном одиночестве; может, его мечты об обладании последней и единственной женщиной на земле и рассыпались прахом; но он ел жареную ягнятину перед костром, под рубашкой у него была шерсть, а с его острова открывался вид на дом.

– По крайней мере, это сигнал, – несколько раз за день говорил Донал Дон, баюкая мучающую его руку и раскачиваясь вперёд-назад. – На Хирте увидят его и поймут, что мы ещё живы.