Где кончается мир

Торопливо собирая обрывки одежды и горько всхлипывая, Джон выглядела униженно виноватой – и чувствовала себя так же. В конце концов, она с рождения чувствовала вину – за то, что родилась не мальчиком.

– Ты искусительница? Послана искушать меня, сбивать с пути истинного?

Джон промычала что-то, что можно было принять и за «да», и за «нет». Если она искусительница, может, Кейн отошлёт её с глаз долой и позволит вернуться вниз. С другой стороны, он может сбросить её со скалы, сочтя ведьмой.

– Я всего лишь Джон Гиллис, мистер. Я ничего не…

На Хирте у Кейна была жена: костлявая маленькая женщина, вся одежда у которой застёгивалась рыболовными крючками – и не только шаль, но и юбка, и кофта, и накидка для похода в кирк. Муж с женой редко обнимались. Детей в этом браке не было. Теперь Кейн затруднялся и вспомнить о жене что-то кроме рыболовных крючков да вечного запаха мыльного щёлока. В любом случае, она, по всей вероятности, сейчас отправилась наверх в Рай, а может, вниз в другое место – ему было наплевать… И ло! Господь даровал ему замену! Шок поутих. Холодный страх превратился в нечто гораздо более разгорячённое. Он глядел, как девчонка подбирает клочья своей одежды, продолжая отрицать, что это она порезала штаны, и в голове Коула Кейна зазвенела новая мысль – громче, чем церковный колокол Хирты.

Он женится на Джон, и они будут жить, подобно Адаму и Еве, в каменистом Эдемском саду, подальше от мужчин, которые ни во что его не ставят, и громкоголосых и мерзопакостных мальчишек, у которых душ явно нет вовсе.

* * *

Тем временем Мурдо собирался на собственную миссию: спасти Джон из лап Коула Кейна или умереть. Чувствуя, как сильно любовь осветила жизнь Куиллиама, Мурдо очень хотел последовать его примеру, и последовал бы, если бы всех на свете девушек и женщин не забрали в Рай, пока он торчал на скале посреди моря. Потом ему подвернулся секрет Джон, а вместе с ним – прекрасная возможность. Он ещё может влюбиться в Джон!

Будучи одновременно стеснительным и терпеливым, ей он об этом не сообщал. Но омерзительное известие о том, что Кейн и Джон спят на одной постели, мигом лишило Мурдо стеснительности. Его охватило боевое безумие. Он словно превратился в оленя, ревущего об украденной у него лани. Он устроит засаду у Верхней Хижины, сказал он Куиллу, а когда представится шанс, спасёт свою даму из её высокой башни.

– Несмотря на её бесчестие, – щедро добавил он.

– Может, честь ещё при ней, – предположил Куилл, но всё равно предложил сопровождать его. Украдкой покосившись на облака, он с радостью обнаружил, что небо расчищается, а ветер меняет направление. День обещал быть славным.

Но на полпути к Верхней Хижине они заметили две фигуры, спускающиеся по щебенистому склону. На Джон было надето одеяло, продырявленное так, чтобы она могла продеть в него голову, и завязанное на талии ремнём из соломенного жгута. Это можно было счесть за платье. С другой стороны, каждый из них согревался как мог. Так сохранила Джон свой девичий секрет или нет?

За собой она волокла раздутый мешок, так легко подпрыгивающий на камнях, что внутри него могли быть лишь перья. У Кейна на шее висела связка насаженных на конский волос гуг. Его слегка нелепая фигура повернулась, огляделась, потом потащилась дальше – гуги подскакивают на груди, короткие штаны развеваются на ветру. Джон плелась следом. Почему она не вырывается? Почему не сбегает?

– Он собирается взять плот! – внезапно осенило Куилла. – Беги назад в Хижину, друг! Приведи остальных!

Мурдо и не подумал его слушаться.

– Сам приведи, – вот и был весь его ответ. Ничто не могло заставить его отступиться от спасательной миссии.

Так что Куилл повернулся и пустился в непростой путь назад в Среднюю Хижину, неся в стиснутых зубах новость: «Коул Кейн собирается украсть плот! И Джон с ним!»

Птицеловы поднялись как один и разгневанным роем последовали за Куиллом. Только Доналу Дону было не под силу спуститься. Держа на весу сломанную руку, он стоял у входа в пещеру, наблюдая, как они уходят, и сыпал проклятиями.

* * *

– Джон? – позвал Мурдо.

Если она и услышала, то виду не подала.

День стал совсем прекрасным: безветренным и свежим. Низкое солнце серебрило мокрые скалы. Плот был привязан к огромным валунам, скатившимся по склонам из-за штормов и землетрясений и нагромоздившимся у основания. Эта бухта так приглянулась Дону для постройки плота, потому что отсюда до Боререя было ближе всего. Остров, казалось, совсем недалеко, руку протяни и дотронешься: клин серого камня и изумрудно-зелёной травы. Над ним кружила россыпь чаек, паривших в восходящих потоках воздуха.

– Джон, ты чего делаешь? – крикнул Мурдо. – Не ходи с ним!

Она даже не оглянулась.

Вместо неё ответил Кейн.

– Господь велел нам переправляться.

– Переправляться? Куда? Ну и ладно, вперёд. Только от Джон отстаньте. Вы её ударили? Вы её бьёте?