Где начинается радуга?

— Уродство проявляется по-разному. Через фотоаппарат я словно вижу теневую сторону людей.

— Поэтому ты этим занимаешь? — с интересом вглядываюсь в парня.

А он согласно кивает и оборачивается.

— Хоу. Неожиданно! Набралась смелости девчонка. Давно пора.

Оглядываюсь, чтобы увидеть, про кого парень говорит, и замираю. Мы с Деном оказались немного скрыты за кадкой высокого цветка, но обзор оттуда был почти на всю квартиру. В углублении ко мне спиной стоял Глеб. Он невольно скрывал от чужих глаз девушку, которая выглянула. И это оказалась Арина.

Девушка с отчаянием и надеждой смотрела на парня. Она что-то шептала, но понять что — невозможно.

Слишком шумно.

Она тянет руки к нему. И прикасается к его щеке. Она проводит по ней, а в глазах столько нежности.

А я онемела.

Ден что-то проговорил и ушел. Я никогда не узнаю что. Меня ударила молния чувств.

Конечности похолодели.

Отхлынула кровь к сердцу и забила его в ритме боли.

Меня поглощают и уничтожают невидимые нити. Которые стягивались как удавка.

Сердце требует ломануться туда и вылить свою ревность на них.

НО.

Я стою и сжимаю кулаки. Ногти впиваются в ладони. И кажется там выступила кровь. Голова гудит от идей кровожадного убийства.

— Сочувствую, — прошептал рядом с ухом знакомый голос. — Смотреть как твой избранник милуется с другим. Это так больно.

Твой избранник?

Моргаю, и смотрю на Глеба с Ариной по-другому. Кто из нас с Ариной избранница Глеба?

Он меня поцеловал.

Я ему нравлюсь.

Но разве этого достаточно? А Арина?

Вглядываюсь в лицо подруги. Ведь подруги?

И кровь возвращается на места. Она как цветок тянется к нему.

Может мне нужно отступить. И возможно помочь ей быть с Глебом.

А я?

А я уеду через полгода. Буду моделью. А они останутся здесь. И будут все счастливы.

— Согласна, — киваю Матвею и оборачиваюсь. Я выдыхаю, чтобы расслабить напряженные мышцы лица. — Но Вселенная в принципе саркастичная дама.

— Потому что заставляет смотреть на это?

Матвей делает глоток из бутылки и пьяно вглядывается в меня.

— Скорее принуждает встречать проблемы в твоем лице, — хмыкаю я и замечаю бегающую Свету. Она заглядывает за каждый угол в поисках чего-то. Или кого-то очень похожего на парня, который пьет напротив меня. — И не позволяет мне захотеть уйти в монастырь.

Добавляю я.

В монастыре может нет интриг и подстав. Окунаюсь я в фальшивую фантазию.

— Тебе в монастырь нельзя, — серьезно отвечает Матвей и покачиваясь опирается одной рукой на меня.

— Я что, по-твоему, не достойна внутреннего покоя?

Скидываю руку, а он наклоняет голову в бок и ухмыляется.

— Ты, Малахит, может и получишь в монастыре внутренний покой. Но местные монашки растеряют свой из-за тебя.

— Но я тут причем, — вспыхиваю как антифриз. — Разве я нарываюсь на конфликт? Или, может, насмехаюсь над кем-то без причины. Я ведь хочу стать тенью.

— Если ты тень, — смеется Матвей и откидывает назад голову. — То мир обязан уйти в мрак.

— В твой? — вскидываю бровь.

— Можно и в мой. В этом мы с тобой хороши. Ты окутываешь тенью, а я заблудшую душу утаскиваю во мрак. Может все же выберешь меня?

Опять он за свое.

Я не буду выбирать. Я откажусь от обоих. Разве я обязана выбирать из тех, кто захотел меня. Если никто не привлекает. Почему девушка просто обязана обратить внимание на одного из претендентов.

Я могу и хочу отказать всем.

— Ты пьян, Матвей, — отталкиваю парня и обхожу его. Но его руки обхватывают мою талию и притягивают к себе. — Матвей. Хватит!

Голос дрогнул у меня.

Экстренное внутреннее чувство вопит.

Беги, Ксю. Беги!

— Я не договорил. Знаешь, Малахит, почему все теряют покой рядом с тобой?

— Нет, не знаю, — разжимаю пальцы Мрака, но он неожиданно нежно проводят по спине. И крепче перехватывает меня.

Не отвлекайся, Малахит.

Камень-талисман, помоги мне!

— Потому что ты скала, Малахит. Ты истинный камень. Которым хотят обладать. Которым хотят стать. Ты словно снисходишь до остальных. И чтобы хоть как-то привлечь твое внимание, остается либо подружиться, либо доконать. Вот и думай теперь, что с этим делать.

Смеется Матвей и притягивает мое тело к своему. Я ощущаю каждый выступ его мускулистого тела. Крепкий пресс, сильные ноги и его возбуждение.

Я отвлеклась на его слова, а мое тело отреагировало на мощь парня. Трепет и волнение. Я чуть сбилась в помутнение.

Но голова заработала, когда Матвей жестко притянул меня и поцеловал. Секундное промедление и его язык ворвался в мой рот.

Мне оставалось только мычать.

Я мычала и била руками по его плечам, пытаясь вразумить и остановить.

Все тщетно.

Мои ноги он сжал своими. Тело прижал своим. А руки перехватил своей.

Мимолетное возбуждение схлынуло. А другое чувство поднималось и разрасталось.

Волна черно-красного чувства. Ядреная смесь черного гнева — как осминожные чернила, и красной ярости — как вулканогенная лава, разрывали меня.

НО.

Бессилие.

И чертово чувство беспомощности убивали заживо.

Резали без опия.

Я хотела бить и кидать в смертника колья. Но вместо этого толкалась всем телом, пытаясь вырваться из рук нарушителя моего внутреннего покоя.

Чтоб его Света до загса смогла довести!