Где начинается радуга?

Я чувствую как его дыхание редеет. Чувствую его запах. Запах моря и легкую пряность. Я вижу как его адамово яблоко нервно дергается. И даже бисеринку пота, скатившуюся по виску.

А я смачиваю пересохшие губы и поднимаю свой взгляд до его глаз. Серебро мутнеет у него. И в какую-то секунду я замечаю, как он дергается в мою сторону.

— Ох, какая пара красивая, — старушка похлопала Глеба по плечу и встала на выход. — Красивые у вас детки будут в будущем. Не потеряйте главное друг друга по молодой глупости. Других похожих на вас не бывает. Цените это в себе.

Старушка, кряхтя, вышла из автобуса. В цветной яркой шляпе и в плаще цвета фуксии. У нее была насыщено зеленая сумка и красные сапожки ботильоны.

— Оу, — смогла вымолвить я и отступить.

Момент был испорчен.

НО.

Что-то изменилось между нами.

Глеб помог мне выйти из автобуса, поддав руку. Я не споткнулась. А вот руку он мою так и не отпустил.

Вечер подкрался незаметно. Морской ветер продувал насквозь. И было действительно прохладно. Но не было привычного для меня снега и слякоти. О приходе зимы напоминала только дата в телефоне и порывы прохладного ветра с пожухшей на некоторых деревьях листвой.

— Тебе не привычно отсутствие снега? — спросил Глеб, когда я заметила свет фонаря у моего подъезда.

— Да, — согласно кивнула. — А ты тут родился?

Он не ответил. Он прижал к своему телу мою руку и погладил своим большим пальцем ладонь. Мурашки выстроились в ряд танцевать ламбаду. Думать о чем-то я не могла.

На меня нахлынули воспоминания, что я не так давно отказывалась от Глеба по ряду причин.

Первая, я отсюда хочу уехать. Это временно пристанище. А отношения — это связка.

Второе, я боюсь отказаться от мечты ради него. Мечту, которую я лелеяла много лет и обсуждала с мамой.

А третье, моя подруга возможно страдает из этого парня. А я лишаю даже минимального шанса на счастье ее.

Но все мои причины отказа ему улетели от его прикосновений. Мы подошли к фонарю и замерли друг перед другом. Об этом миге девчонки мечтают при чтении художки от которой меня тошнит. Я всегда насмехалась над Маринкой, подружки из школы моделей, когда она рассказывала про свидания. Как она ждала первый поцелуй со следующим парнем. Она даже анализировала характер по поцелую парня.

Но я никогда об этом не мечтала.

Момент, когда Глеб прикоснулся губами к моим я пропустила. Либо стресс, либо не знание сыграли со мной в злую шутку.

Вместо того, чтобы насладиться его поцелуем. Я замерла и не ответила.

Я только чувствовала его острожные касания.

Я хотела ему ответить. Хотела раскрыться и поцеловать в ответ.

Но нам не дали продолжить.

— Какого черт? — выкрик парня прервал нас.

Я не узнала голос вначале. Пока не увидела обладателя.

Матвей в черной рубашке, пиджаке и утепленном пальто стоял перед нами. В его руках поник букет белых роз, украшенный зелеными камушками на лепестках.

Вселенная, тебе-то хоть смешно. Раз так подставляешь, — хмуро поинтересовалась я, наблюдая за парнями.

Глава 23

— Класс, — Валерия Ивановна стояла около своего стола и вещала новости. — До конца четверти осталась неделя. Вам нужно досдать работы, чтобы учителя проставили вам оценки. У кого-то есть проблемы. К примеру, у А-ани ты завалила контрольную по физике.

— Знаю, — протянула Аня. — Мне Сашка поможет подготовиться к контрольной.

Воропеев уставился на нее и прошептал что-то ей на ухо. Она растянула губы в улыбке и приблизилась к нему.

— Обязательно, Саш.

— Тогда, Саш, ты ответственен за Аню. Чтобы она сдала.

— Но Валерия Ивановна, — возмутился парень. — Она ведь знает все темы.

— Тогда как ты объяснишь, что она не сдала. — Воропеев опешил и замолчал. — Значит ты ей поможешь разобраться, чтобы у нее всё получилось, — подметила учительница и заглянула в шпаргалку. — Дальше… Арина у тебя с математикой проблема.

— Знаю, — подруга скривила личико и приподнялась с места. — У меня две темы не сданы. И контрольная плохо написана.

— Тогда кого ты выберешь для помощи в изучение?

Арина бросила взгляд на задние парты и покраснела. А потом она тихонько спросила меня.

— Ксюш, поможешь?

Киваю и тоже оборачиваюсь назад. На пустое место Глеба и Матвея. Ни того, ни другого нет на месте.

— Мне Ксюша поможет, — пискнула Арина и вернулась на свое место.

— Хорошо, — кивнула нам учительница. — Ксюш, а что у тебя с литературой? Тройки и четверки. На пять вытянуть не можешь?

Поднимаю голову и смотрю на девушку. Молодую и неопытную учительницу, которая с воодушевлением подошла к преподаванию. Мне она нравится. Но кажется немного наивной. Ей бы кто-нибудь сильный в пару. Тот кто будет охранять ее от нападок.

К чему этот бред в моей голове?

— Не нашла общий язык с литераторшой.

Призналась я.

В классе последовали смешки. Наши боевые действия на уроках русского и литературы скоро войдут в историю школы.

Она придирается к любому моему сочинению, к любому мнению, к любому ответу на вопрос. Ей во всем кажется моя насмешка над ней и ее предметом.

Как она сказала:

«Ваше самомнение, Малахова, вызывает презрение».

А потом добавила Свете:

«Светочка, вы прекрасно ловите мысль автора».