Где начинается радуга? Часть 2 (СИ)

Света проводит губной помадой до конца нижней губы, потом закручивает ее и убирает в сумочку. Только тогда начинает смеяться и отвечает.

— Ну точно не о Матвее. Конечно, я говорю о Глебе. Он хоть и красавчик. Но он парень без будущего. Так еще и с обузой в виде маленькой сестры.

— Люся не обуза, — тут же говорю я, даже толком не подумав.

Люся мне очень нравилась. Хорошая девчушка. И ей невероятно повезло с братом.

— Ну да, она милашка, — согласилась Света. — Но она висит как хомут на шее брата. И логично предположить, что и на избраннице брата тоже.

— Что за чушь ты говоришь, — шепчу я и отворачиваюсь к зеркалу. Я начинаю проводить карандашом по бровям и немного на веке. Затем я убираю его и достаю тушь.

Но Света, улыбаясь, ждет, когда я снова на нее посмотрю.

— Я о том, — дождалась она моего внимания и продолжила. — Что ты вовремя сбежала. У парня мать умерла и вся ответственность о Люське легла на Глеба. Так же как и любому мужику, ему тяжело ребенка расти одному. Вот поэтому как только ты уехала, он тут же подобрал мышонка поближе к себе.

— Мышонка, — растерянно повторяю я.

Хаос в голове разрушал все мои представления о Глебе. У него умерла мама? Он несет ответственность за Люсю. А отец? Как он с этим справился. А еще я со своей изменой. Но мышонок. Откуда появился мышонок?

— Ну да, — продолжает Света. Она словно не замечает как медленно вводит меня в стазис. — Помнишь нашу соседку. Арину. — Киваю. — Она ведь уже на шестом месяце. И вроде как они готовятся к свадьбе. Он быстро сообразил как привязать к себе домашнюю девчонку. Чтобы точно не сбежала. А там где один ребенок, то и второго никто не заметит. Поэтому ты прям вовремя сбежала. А то он бы и тебя обрюхатил.

Слушаю слова Светы и не понимаю, почему так тошно. Может потому что я мучилась все эти полгода. Думала, что он страдает. А я такая стерва, что сбежала и даже не сказала ему ни слова. А он быстро нашел мне замену.

И это… оказывается больно.

— А ты что здесь делаешь, — холодно интересуюсь у сестренки и подкрашиваю глаза тушью.

— А я… Вышла замуж за старого уродца. Единственный плюс, который он правда имеет. Это большие деньги на счете.

— То есть стала официальной шлюхой? — едко спрашиваю я.

— Сестренка, грубость тебе не к лицу, — с улыбкой проговаривает Света, касаясь моей щеки, и медленно выходит из туалета, покачивая бедрами.

Какая она стер-р-рва… Уговариваю себя успокоиться. Но не получается. Скидываю всю косметику в сумочку и выхожу, хлопая дверью.

И я тут же натыкаюсь на Матвея.

— Ты чего тут делаешь? — рычу на него.

— Я к тебе. Хочу полететь за тобой во Францию. Я буду с тобой, и когда-нибудь я добьюсь тебя. Я уверен.

А-а!

Я устала! Как же я устала.

— Матвей, — беру его за грудки и подтягиваю к себе. — Мы никогда не сможем быть вместе.

Говорю ему это в лицо. Мне даже кажется, немного моей слюны приземлилось на его лицо. Но он даже не нахмурился. Он мягко взял мои руки в свои и отцепил от себя.

— Малахит, не будь такой упрямой.

Нужно что-то делать. Пока этот дурак не придумает историю любви, которой нет. Если моя любовь с Глебом была ложью. То у меня с Матвеем даже такой иллюзии нет. И никогда не будет.

— Я могу доказать. Хочешь?

Он молчит. А я не медлю. Просто прижимаюсь к его губам и атакую их.

Я целую его. Но я заставляю двигаться свои губы и язык. Как нужно. Как правильно. Прикуси тут и получишь это. Повернись туда и будет удобнее целовать. Голова работает на полную катушку, а не плавится от страсти. Я целую его до того момента, когда он сам отодвигает меня и смотрит. Будто узнал обо мне что-то новое. То, что потрясло его.

— Почему ты словно кукла в моих руках. Почему ты отвечаешь, но механически. Ты как робот. Ты и с Глебом была такая.

— Матвей, — беру его за руку и впервые не чувствую стеснения. — Теперь слушай меня внимательно. Я со всеми такая. Никто не мог зажечь меня и сделать нормальным человеком. Никто кроме Глеба. Ведь даже сейчас у меня остались воспоминания о нем. Но они продолжают заставлять мое сердце биться и двигать кровь в моих жилах, — фыркаю от своих же слов. Они правдивы. Это их единственное оправдание. Как бы странно они не звучали. — Прости меня, Матвей. Что не могу. Что не такая. Ты хороший. Но ты достоин другой девушки. Той, что ответит на твои чувства. Той, что увидит в тебе свет, а не мрак. Но это не я.

И тут в его глазах появилось понимание. То самое, которое я так ждала. Он кивает моим словам. Он наконец-то слышит меня. И делает несколько шагов назад, отпуская меня.

— Малахит. Я понял. Наконец-то я понял, что с тобой. И да, я не буду тебе мужем, но хочу стать другом.

— А тебе не будет больно? — хмурюсь. Не уверена, что он так быстро может перейти от матримониальных планов к обычной дружбе.

— Если бы ты была для меня любимой женщиной, а не придуманным образом. То да, было бы больно. Но я не чувствую боли сейчас, — неожиданно выдает он.

— И что же ты чувствуешь?

— Освобождение.

Мы смотрим друг на друга, но между нами впервые нет неловкости. Мне не стыдно, что не могу ответить на его чувства. И он не борется со своими, чтобы не надавить на меня.