Где найдешь, где потеряешь.

Все-таки она была здравомыслящей женщиной, во всяком случае, считала себя таковой. И на веру принять все это просто не могла. Однако... Все-таки было в этом что-то. Будто отсвечивало за шелухой — но драгоценный ли это камень или фальшивка?

Перед глазами вставал маятник, покачивающийся над картой столицы. Что-то пугающее и настоящее было в том, как он вращался, расширяя круги, поблескивал золотом в слабом свете.

Сломалась Анфиса на статье о Шамбале. Она так и не поняла, что это такое — подземный бункер или тот свет. Она отодвинула газету и откинулась на кушетке.

— Сумасшедший дом, — произнесла она. В последние дни она стала произносить эти слова слишком часто.

Ее взгляд упал на телефонный аппарат. И, еще не решив зачем, она набрала номер ленинградской квартиры. Андрея дома в этот час не должно было быть, и Анфиса уже хотела, опустив палец на рычаг, набрать номер его офиса. Но вдруг телефонную трубку сняли.

— Алло! — раздался голос секретарши Андрея Сони. Эта двадцатилетняя круглолицая девица напоминала героинь довоенных фильмов —

мощного телосложения, высокая, полная, вынужденная прикрывать широкими платьями свой не по возрасту отвисший живот. У нее была тяжелая стопа с широкой мясистой пяткой. Несмотря на это, она обожала модельную обувь. С завидным упорством она всовывала свои ноги в изящные туфельки — и уже буквально через несколько дней те напоминали раздавленных лягушек. Анфиса с Андреем часто потешались над ней в семейном кругу.

Анфиса не раз говорила Андрею, что секретарша не должна напоминать доярку-передовицу. На что тот отшучивался: «Это чтобы ты меня не ревновала». Но Соня была очень хваткой и работящей девицей, просто незаменимой в работе. Андрей ей предлагал перейти на другую, более высокооплачиваемую работу в офисе, но она отказывалась, мотивируя это тем, что только на месте секретарши чувствует себя хорошо.

— Андрея, будьте любезны, — попросила, справившись с удивлением, Анфиса.

— Вы! — теперь пришла очередь удивляться Соне. Но тут же взяла себя в руки, и уже уверенный голос по-хозяйски отчеканил: — Андрей сейчас в офисе.

Анфиса, не сказав ни «спасибо», ни «до свидания», повесила трубку. Как все это понимать? Полюбил барсук корову?.. Ревности не было. На какой-то момент она почувствовала себя униженной. Только позапрошлой ночью он был здесь, держал ее в своих объятиях. А сегодня? В ее квартире уже командует эта толстозадая «трактористка» Соня с грудями, как астраханские арбузы.

«Ну, Андрей! Ладно!» И, так для себя ничего не решив, она набрала номер его офиса.

К телефону он подошел сам. «Кому же еще, — подумала Анфиса. — Секретарша-то у него дома, отдыхает. После бурной ночи», — в ней поднималось раздражение.

— Здравствуй. Это я, — стараясь ничем не выдать раздражение, произнесла Анфиса.

— Привет. Я страшно рад тебя слышать, — начал Андрей, но она его перебила, прицепившись к удобной для нее фразе:

— Рад, рад... Настолько рад, что Соня уже командует в твоей квартире. А только вчера ты звал меня назад.

— Но ты же не поехала. Ты же бросаешь меня из-за своей бабской глупости, — Андрей сорвался, не сознавая, что выдает себя с головой.

— Бабской, значит?

— Ну, девичьей.

— А ты не мог бы заменить меня хотя бы на что-нибудь поприличнее, — Анфиса понимала, что говорит глупость, но сдержаться не могла. Андрей уже взял себя в руки.

— Это совсем не то, что ты подумала. Я попросил ее привезти мне нужные бумаги из дома. И ты ее там случайно застала...

— Зачем ты врешь? — уже более спокойно спросила Анфиса.

— Прости меня, Анфиса, — почти шепотом произнес Андрей. — Ну, ты должна меня понять. Ты выгнала меня. Я прилетел один. Мне тут плохо без тебя... И потом, ты же знаешь, что я не могу без женской заботы... У меня нет ни времени, ни умения стирать, готовить... Кто-то же должен это делать?

Он начинал привычно все систематизировать и расставлять по полочкам. Везде, где он обитал, — в офисе, в спальне, на кухне — должен царить идеальный порядок.

— Возвращайся, дорогая моя! — неожиданно горячо заключил он.

Анфиса просто не знала, что и сказать. Правда, она могла заявить, что за всем этим лепетом Андрея о любви, как всегда, стоит лишь желание использовать ее в роли служанки. И что стоило ей только выйти за порог, как «горячо любящий» супруг тут же заменил ее этой коровой Соней... Но она сосчитала мысленно до пяти и успокоилась. Даже вдруг преисполнилась торжеством, победив в очередной раз змия раздражения. Действительно, ее сбивчивая обличающая речь была бы тут просто неуместна и отдавала бы истерикой. А когда женщина в истерике, значит, ее что-то сильно задело. Зачем тешить самолюбие Андрея? У него этого самолюбия и так через край.

И она спросила первое, что пришло ей в голову и что действительно волновало ее:

— Ладно, потом обсудим... Ник-Ник тогда говорил о «синей клубничке». Что это такое? Лекарство?

Андрей, обрадованный переменой темы и возможностью продемонстрировать свою осведомленность, произнес: