Где наша не пропадала

Я тогда и спрашиваю, что за штука – самодер. Агрегат этот ребята по-разному называли: кто – самодером, кто – самодуром, но суть не в кличке, а в принципе. Система простая и надежная, как лом: берется латунная трубка, сверху делается петля, чтобы жилку привязать, а снизу впаиваются три или четыре мощных крюка. Опустил на дно и подергивай. Начищенная до блеска латунь подманивает, а крюки багрят: кого за хвост, кого за брюхо, кого за жабры… Просто и надежно. А если каждая вторая срывается, для живодера с самодером потеря невелика.

Тут-то я и догадался, кого спасал.

Спросил, где же теперь этот свояк. Оказалось, в аэропорту, домой намылился. Я – к мастеру. Отпросился. На такси – и вдогонку. Подъезжаю, а самолет уже на взлетную полосу выруливает. Когда не надо, они всегда вовремя взлетают. Я – остановите, мол. Куда там – разве прислушаются.

Надо было бы сказать, что у одного из пассажиров мина в багаже. Это я уже потом смекнул. Хорошая мысля приходит опосля – старая, но не стареющая истина.

А может, и к лучшему. Ведь, если бы догнал, утопил бы поганца. Возле порта как раз вонючее болото было. Самое место для него.

Утопил бы, а потом отвечай.

И всего обиднее, что сам его спас, чаем отпаивал. Вот уж действительно – море полно неожиданностей: тащишь порою и одному Богу известно – кого.

Караси и щучки-травяночки

Сколько раз я слышал про гигантских карасей, таких, что в садок не лезут, лапоточков с ноги пятьдесят восьмого размера. И не только слышал, сам видел. Но в чужих руках. Значит, ловит народец. А у меня вечно серединка на половинку.

И, наконец, дождался, пригласили на карасей.

Парень один с работы. Фамилия у него смешная была – Требуховский. И он, кстати, оправдывал ее. К сорока годам такую требуху наел, что ножки у стульев гнулись, когда садился. И вот достает он перед обедом полкарася, а в этой половине – больше килограмма. Спрашиваю, где ловил. А он возьми да и предложи: поехали, и ты наловишь, давно веселого напарника ищу. Ломаться я, конечно, не стал, хотя и сомневался в его рыбацком опыте.

Но вскоре все выяснилось. Он, собственно, и не собирался мозги пудрить, сразу признался, что карасем его сосед угостил, но в его бригаде работает мальчишка-нанаец, родом из той деревни, откуда карасей привезли. Он дает пацану два отгула, чтобы у родных погостил, а заодно с ним и мы съездим.

Основательный мужик – Требуховский, все продумал: одного для веселья, другого в качестве проводника – целая экспедиция. Я поинтересовался насчет наживки, у меня, как назло, ничего не было, зима все-таки. И тут же спохватился: какой карась может клевать в середине декабря? Но Требуховского наживка не волновала, сосед ловил на серебряный крючок и поймал два пуда. Мне и ехать расхотелось. Начал отказываться, но компаньон это предвидел и выложил, что кроме двух пудов его сосед наловил на блесну мешок щучки-травяночки.

Ну, щучки так щучки! Невелик трофей, да все равно душу разбередил, уже не остановишь. Договорились на пятницу. А дорога длинная предстояла: от рудника до города полтора часа на автобусе и ночь на поезде до деревни, в которой жила родня нанайца, а там уже пешочком до озера полчаса ходу. Впрочем, обещанные полчаса могли и в полтора не уложиться, но к этому я всегда готов, приучили.

Прихожу в пятницу на остановку. Требуховский уже там, а проводника нету. Его, кстати, Костей звали. Скромненький мальчик, месяц назад пришел из ПТУ, и за этот месяц я слышал от него не больше пяти слов. Но Требуховский, видно, сумел разговорить, раз в гости пригласили.

Однако задерживался парнишка. Автобус подошел. Посадка началась. Мы билеты на троих взяли. Нет нашего проводника. А куда без него ехать? На озере мы бы и сами разобрались, где и кого ловить, но не в сугробах же ночевать, у нас ни палатки с собой, ни спальников. И пришлось бы нам оставаться дома, не окажись шофер заботливым папашей, узнал, что в наш магазин детские костюмчики завезли, и побежал за ними. Толпа возмущается, а мы успокаиваем, вынужденно перешли на сторону противника, предали братьев-пассажиров – ехать-то хочется. Наконец, и Костя нарисовался. Глядим – бежит, торопится, аж на поворотах заносит, а перед самой остановкой поскользнулся да как грохнется навзничь. Мы к нему. Поднимаем, а от него прет… хоть закусывай. «Накушался» ребенок. Честное слово, хоть ремень снимай и дери при народе.