Где наша не пропадала

Я тоже подумал, что из-за не выпитой водки. Вечно мы упрощаем русского человека. С водкой он к тому времени пять лет, как завязал. И лечился, между прочим, не где-нибудь, а в самом Александровском централе. Была под Иркутском такая знаменитая тюрьма. Даже в песню попала: «Между двух огромных скал, обнесен стеной высокой Александровский централ». Потом тюрьму под дурдом приспособили, сменили профиль, хотя так ли уж сильно отличаются эти заведения? Татуировку походя не смоешь, пемзой не ототрешь. Её выжигать надо. Места уголовников заняли шизофреники с алкашами. Достойнее лечебницы для юного ленинца не придумаешь. С выпивкой завязал, но увлекающаяся натура пустоты не терпит. Это как хвост у ящерицы. Одну страсть отрубили, на том же месте другая выросла. И заболел мужик преферансом. Но способностей к тонким и быстрым расчетам не имел, поэтому играл постоянно на проигрыш. Оттого и рассуждал, что нейлоновой рубахи хватило бы на три дня, а при хороших раскладах – даже на пять.

Игрок игрока – словно руку рука. Нашли общий язык. И оказался я очень кстати, потому что у них четвертый из компании в отпуск уехал.

Известно, что самые главные враги преферанса – скатерть и жена. Но Юра – случай особый, и жена его преферанс уважала за то, что игра вылечила мужика от пьянства и приобщила к культурным людям. Партнеры были все из местной интеллигенции: терапевт, начальник химлаборатории и офицер из военкомата. Хотя я не заметил, чтобы жена перед ними заискивала. Даже перед терапевтом. Ровная, спокойная женщина. Готовила к пятнице каких-нибудь пирожков или печенюшек, убирала лишнее со стола и отдавала кухню в полное распоряжение мужиков. Шумновато, конечно, но пьяные шумят еще сильнее, и проигрывал Юра намного меньше, чем когда-то пропивал. Так что все были довольны: у хозяйки муж – на глазах, а гости от жен свободны, дома-то им вряд ли разрешали подобные посиделки.

Юра, когда про свою компанию рассказывал, так уж их расписывал, такие, мол, профессора, потом спохватился, начал успокаивать, чтобы я сильно не пугался, ничего, мол, страшного, по копеечке за вист, если не рисковать, много не проиграешь, а больше копейки они ставку не поднимают, потому как люди культурные и собираются не наживы для, а искусства ради.

Только зря он меня обрабатывал, сильным партнерам и проиграть не обидно, скорее даже полезно.

Сошлись. Поболтали немножко, познакомились. Бородатый начальник лаборатории в основном на печенье налегал. А терапевт, вальяжный весь из себя, почему-то допрашивать меня взялся: кто такой, откуда родом, почему после армии снова в институт не поступил? И ведь отвечал же, как мальчишка вокзальному милиционеру. Стоило бы послать подальше, но не смог. И не только потому, что Юру не хотел подводить. Вроде как заробел под пристальным взглядом. Собираешься сказать одно, а говоришь то, чего от тебя ждут. Садимся играть, а гипноз не проходит. Не самое удобное состояние. Чтобы не утонуть, надо барахтаться. Ищу, за что уцепиться. Надо хоть какую слабинку в противнике отыскать, чтобы не дрожать перед ним. Перепуганный человек бегает быстро, а думает медленно. Смотрю, а колода у мужичков залистанная, на новую скупятся. Не такие, видать, и мастера. Поувереннее себя почувствовал. А дальше, на пятой или шестой сдаче, химик заказал шестерную в пиках, должен был лететь, но терапевт моего короля тузом ударил, обязан был пропустить, но пожадничал. С кем такого игрока можно сравнить? Разве что с дворянином, обкусывающим ногти. Присматриваюсь дальше. Вижу, он и на чужих вистах позволяет себе вистовать, и на собственных шестерных не дозаказывает. Сам себе любой промах прощает, а за другими бдит. Особенно за Юрой. А тот соображал туговато. Александровский централ даром не проходит. Стоит бедняге замешкаться, терапевт на него – косой взгляд. Юра впопыхах бросает не ту карту. В ответ – гримаса на холеной физиономии. Юра опять ошибается. И так всю игру. Ни одного упрека, но постоянный немой укор. Потому Юра и не вылезал из минусов. Я понимаю, что каждый играет как умеет: один мозги напрягает, другой – нервы, третий выискивает слабости партнеров. Но я не люблю, когда издеваются над людьми.

Пробовал подсказать Юре, чтобы он посмелее держался. Бесполезно. Не понял. Не захотел понять.

Но Бог шельму метит. Перед моим отъездом у терапевта случилась драма. Пока он в гостях «пулю» расписывал, жена затеяла генеральную уборку. Стала пылесосить книги и нечаянно уронила какой-то медицинский справочник, а из него выпала сберегательная книжка.

Вот именно – заначка.