Где наша не пропадала

Парень один с работы заколебал, спасу нет. Слова при нем не скажи – обязательно прицепится. Хуже репейника. Настоящие, мол, рыбаки мордами ловят, а Петухов Алексей Лукич – языком. Чья бы корова мычала… Сам-то небось тоже не заикается, хлеще меня полощет. То пуд привезет, то полтора. А кто видел? Если язык длиннее закидушки, то и пять пудов наловить нетрудно. Даже из дома не выходя.

Короче, дошло до спора. В магазине как раз японские катушки лежали. Игрушка дорогая, из любопытства покупать не станешь, а на пари – почему бы не заполучить?

Решили выбраться на речку и посмотреть: кто – мордой, а кто – языком. Но морда, это просто, к слову. Уговор был – ничем плетеным не пользоваться.

Все хорошо, только денек достался неважный. Скорее квелый, чем клевый. Облака словно в воду опущенные, едва за уши не цепляются и сами не знают чего хотят: то ли разбежаться, то ли скучиться. В такой день грибы собирать, а не рыбу ловить.

Одна утеха, что не мне одному. В хороший день нарыбачит и пень. Просидел я пару часов и вытащил двух окунишек. С такими темпами в чемпионы не выйдешь.

Надо соображаловку напрягать.

Размотал я закидушку, если окунь возьмет – никуда не денется. А сам занялся пескарями. Курица по зернышку клюет и голоду не знает. Глядишь, и в садке начало прибывать. Вам не хорошо, так нам сгодится. А когда второй крючок привязал – вообще как на конвейере пошло.

Перед обедом смотрю, спорщик мой топает. Ясное дело – скучно, когда не клюет. Подходит, спички спрашивает, а сам на воду косится. Садок высматривает. Я поднял. Жалко, что ли, пусть любуется. Все равно не догонит. Я уже около сотни надергал. А тот поцокал языком и с вопросиком: как, мол, считаться будем – по хвостам или на вес? А я же наверняка уверен, что крупная рыба не берется, и говорю: да как угодно, если у тебя большеглазые – можем и на вес. На том и порешили.

Сходиться договорились через три часа.

И тут меня сомнение взяло. Был такой случай. Двое, как мы, поспорили. И пока один с удочкой сидел, другой, деляга, сел на мотоцикл и в ближайший поселок. Он еще по дороге на речку заметил на базаре молодайку с окунями. Потому, видать, и спорил. Все рассчитал, только окуни на его беду морскими оказались. Молодайка, пользуясь блатом и дефицитом, магазинной рыбой торговала. Меня, конечно, на это не купишь. Морского окуня от речного отличу – хоть уши затыкай, хоть нос, хоть глаза завязывай. Но лишний раз проверить ненадежного человека не помешает.

Подкрадываюсь к нему. Вижу, барахлишко возле омутка сложено, а рыбака нет. Что такое? Не зря сказано: доверяй, да проверяй. Вдруг бултых. Думал, щука прыгнула. Оборачиваюсь. Вижу, его ноги пену взбивают. Все бы ничего, если бы голова на поверхности была. Да голова-то под водой. Мужик и в самом деле мордой рыбачит. Только увлекся чересчур. Амбал он, конечно, приличный, да все равно передых нужен. Этак и к ракам на зимовку нетрудно угодить. Я туда-сюда, чую, жареным пахнет. Плыву к нему, а подступиться не могу. Сучит ногами, как бешеный. Заныриваю с другой стороны. Открываю глаза и ничего не вижу – все взбаламутил. Пытаюсь разобраться на ощупь, что за детектив. Оказывается, рука у него ремнем захлестнута и кто-то со дна тянет за этот ремень. Я тоже потянул. Немного подалось, но стоило чуть ослабить пальцы, чтобы перехватиться, и это чудо-юдо как рванет ко дну.

Что хочешь, то и думай.

А думать особенно некогда. Мужик уже и ногами бултыхать перестает. Его счастье, что я на рыбалке ножа с пояса не снимаю. Саданул я по ремню, бедолагу за волосы – и к берегу. Вытаскиваю, а на нем лица нет. Лицо-то, конечно, есть, но лучше бы его не было. С такого лица не воду пить, а слабительное.

Да еще и омут за спиной. А в нем – тот. Не знаю кто. Чудо-юдо с ременной петлей. Чего доброго и самого заарканит.

Все прояснилось через час, когда у спорщика моего паралич языка кончился.

Я же говорил, что по условию пари плетеные снасти запрещались. Так вот: этот рационализатор изобрел подводное ружье. Взял стальной прут, отковал его наподобие иглы, только с бородками по острию. Потом к этой пиковине прикрепил кусок вакуум-шланга с ременной петлей для запястья. И вся премудрость. Растянул шланг – пика в кулаке и стопорится, и направляется, высмотрел рыбину, пальцы приослабил – и добыча нанизана. Этаким макаром он и вытащил двенадцать штук. А на тринадцатой…

Боженька-то все видит.

Тринадцатая стояла у деревянной колодины. Гарпун раззяву нанизал и – в колодину. Вот и все чудо-юдо. Гарпун из мореного дерева не выдерешь, вакуум-шланг не порвешь, а отстегнуть ремень только теоретически просто, а доведись, когда тебя за этот ремень на дно волокут, тут уже все тело здравому рассудку сопротивляется, на волю рвется. И затягивает петлю все туже и туже.

С чудовищем кое-как разобрались. А как быть с японской катушкой? Трудновато тягаться моим пескарям с его щучками. Спору нет. Но я же и его выловил. А это еще пять пудов, если не больше. Так что победа полная – хоть по хвостам, хоть на килограммы.

Женщина на берегу