Где наша не пропадала!

Солнечный свет на улице показался нестерпимо ярким, листва слишком зелёной, щебет птиц оглушительно громким, а уж запахи… Запахи заключительного месяца весны ударили по обонянию, взорвались в мозгу ослепительным фейерверком ощущений свободы и праздника!

Пошатнулся, хорошо, что стена школы рядом оказалась… Да, загонял я себя учёбой!

Постоял, подышал, разгоняя кислород по организму — пелена чёрная с глаз спала, мир вокруг меня вращаться перестал, предметы заняли своё, согласно физическим законам, место. Можно потихоньку двигаться дальше.

Хорошо, что двор пустой, все на занятиях!

Стража у ворот проводила внимательными взглядами, похоже заметила моё странное поведение. Но сказать ничего не сказали, а это главное.

Ну а пока добирался до дома тётушки, окончательно оклемался.

— А вырос-то как за это время! Меня перегнал! А возмужал! Совсем взрослый стал! — восторгалась Рози, тянулась рукой, привставала на цыпочки, чтобы ласково растрепать мою отросшую шевелюру.

— Ярик, Ярик, а я тоже подросла! — прыгала вокруг меня кузнечиком Млада.

Не понимаю, и чего так радуются? Ведь недавно в гости приходил же! Или давно? А ведь и впрямь закрутился я с учёбой, как белка в колесе. Кстати, белки здесь тоже есть, только называют их по местному браухами. Или браушками, если ласково… Да, пролетело времечко… А ведь верно, в крайний мой приход сюда на улицах совсем ещё холодно было, и листья на деревьях даже не думали распускаться…

Весь следующий день тупо проспал. К вечеру стал немного приходить в себя, даже сумел спросонок расслышать и тихое шебуршание Млады за дверью, и как пытается приструнить соскучившуюся по мне девчушку Рози, выговаривает ей что-то приглушённым строгим голосом. Ну а уж когда в доме одуряюще запахло мясным жарким, то поневоле пришлось вставать. Голод не тётушка, он долго терпеть не станет.

Ещё два дня занимался поднакопившимися домашними делами — что-то подправить, починить или выкинуть. Погуляли с Младой по рынку, поели вкусняшек, покатались на простых качелях. Радости у девчушки было хоть отбавляй. Да и я заразился её весельем, не отставал в развлечениях. Короче, вспомнил молодость. Да и то, всё чаще ловлю себя на несвойственных мне поступках — словно возвращаюсь в безудержную и безбашенную раннюю юность. Ну а если разобраться, тут и возвращаться-то недолго, разница всего лишь в несколько лет. Ну, пусть не в несколько, но в пять или в шесть годков точно. Говорил же, ну никак я не ощущаю себя на тот, записанный в приюте возраст…

* * *

Заведующий сиротским приютом стоял перед собственным столом, словно самый захудалый проситель и трясся от страха. А в его роскошном кресле удобно расположился могучий варвар, воин севера. Щурил светлые глаза, смотрел с презрением, словно на гадкое насекомое, и медленно цедил прямо в лицо, почти не разжимая губ:

— Ты деньги отработал? Слово сдержал?

Слова, произнесённые спокойным и даже чуть ленивым голосом заставили сжаться в комочек сердце заведующего.

Больше полугода ждал он этой минуты. Ждал, каждую ночь вспоминая ту роковую для него весеннюю встречу, и боялся. Боялся и всячески себя подбадривал, надеялся на чудо, на то, что забыли страшные северяне о своём обещании вернуться сюда через год…

И зачем тогда согласился? Почему блеск золота затуманил разум? А ведь той проклятой весной, да что б она никогда не наступала, казалось, что ничего сложного в их предложении нет! Всего-то нужно было извести двух сирот…

Почему воины сами не стали марать руки, заведующий приютом не спрашивал. Мало ли какие причины могли быть… Не его это дело, подобные вопросы задавать. А деньги за работу — вот они… И, главное, делать-то ничего не нужно было! Сколько таких сирот каждый месяц в приюте помирает? От голода и болезней, от побоев, ран и плетей… И никого это не интересовало… Лишь бы долю из отпущенных на их содержание денег исправно в магистрат заносил…

И эти бы точно так же подохли… И уже ведь почти всё получилось, да проклятая знахарка вмешалась! И вновь он позарился на лёгкие деньги, позволил себя уговорить… А и правда, думал — ну какая кому разница, куда именно эти проклятые дети пропали? Подохли сами или сгинули без вести на городских улицах? Кто узнает?

Тогда казалось, что уже всё закончилось, и никакого продолжения той встречи не будет… Ошибся… Прознали откуда-то… И теперь приходится расплачиваться за свои ошибки, за обман и за жадность… Стоять перед ним навытяжку. А северянин ещё и любимое кресло занял. Такое дорогое, такое удобное. Как в нём хорошо дремалось после вкусного и сытного обеда… Убереги, Создатель, от гнева страшного варвара…

Нужно что-то отвечать. Отмолчаться уже не получится. И где эта стража? Где её носит, когда она так в приюте нужна?

— Да… То есть, нет… — кое-как выдавил из себя ответ заведующий приютом.

— Так да? Или всё же нет? — и воин едва заметным кивком головы отдал команду подчинённому.