Где Спряталась Ложь?

— Помнишь, ты рассказывала, что хотела много детей, но Долгов был против. Так рожай. У Даньки будет братик или сестричка. Понравится, позже ещё организуем одного или парочку. Сколько потянешь, мне в радость, ей Бог!

Она вспомнила как воспринял известие о её беременности Долгов. «Лично в мои планы ребёнок никак не входит. Хотя, если хочешь — рожай». Она хотела. Так потянулись месяцы её беременности, когда каждая женщина так хочет ощущать поддержку и нежность со стороны отца ребёнка. Долгова волновало лишь то, когда всё кончится и она будет в полном порядке для интима. Видя, как трепетно относятся к своим беременным жёнам их мужья, она с тоской понимала, что Долгов никогда не будет таким внимательным, нежным и добрым. И рождение сына не изменит его. Так и было. Крики ребёнка раздражали его и он уходил из дома. И вот перед ней совершенно иной мужчина. Согласиться бы, хотя бы попробовать, сама же только что хотела оставить, а она с какой-то дури принялась возражать.

— Ты с ума сошёл, без мужа, в такое непростое время безотцовщину разводить. Если б я и хотела, такое делать безнравственно. Ребёнку нужен отец. Он ведь ни в чём не виноват. Он будет расти, и что я скажу ему? Хочу быть деловой свободной дамой. Нагуляла. Между ним и Данькой целая пропасть. У того был отец. А ты, модным заморским словечком называешься, что появились у нас вместе с сексом и исключительно для него — «бойфренд».

Кушнир поморщился.

— С «бойфрендом» ты погорячилась. У нас с тобой не просто секс. Мы давно живём семьёй. Я понимаю твою линию про то, что современные женщины вполне самодостаточны, но… жизнь тебе уже доказала твоё заблуждение. Покатил на тебя вал серьёзных неприятностей, и сразу сильное плечо понадобилось, чтоб защищать дом и женщину, мужик нужен.

— Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму… — отвернулась она.

Но Никита не собирался отступать. Он повернул её лицо к себе, забрал руки в свои…

— Всё, выговорилась. Я твоё красноречие не перебивал. Теперь ты меня послушай. Я что от ребёнка отказываюсь или от тебя… Нет, даже наоборот. Завтра пойдём и распишемся. Печать поставим. Тем более тянуть уже нам некуда. У тебя будет муж, у ребёнка отец. Ну, давай, давай, собирайся, а то подснежники там завянут.

У Лены на глаза навернулись слёзы, и она сказала совсем не то, чего бы ей хотелось сказать, а ему услышать.

— Но это палка о двух концах, я не хочу больше влезать в кабалу.

Только Кушнира не смутило это и он как ни в чём небывало заявил.

— Мало ли чего мы хотим или не хотим. Я не против свободных отношений, но ты права, дети должны рождаться в семье. За всё в этом мире надо платить. Для ребёнка это важно. Значит, штамп поставим. Естественно, придётся отдать часть своей свободы.

— Я не хочу и не могу быть пустым местом или приложением к мужу, — закрыла лицо руками она. — Слово себе дала.

— Книжница, твои страхи в большинстве своём надуманы. Но бывает, сделаешь неосторожное движение, которое окажется для близкого человека болезненным. Но не намеренно же! Отнесись к этому проще, постарайся простить. Я не специально, честное слово.

— Я буду понимать и прощать, а ты вытирать об меня ноги. У меня всё уже это было и я не хочу больше через такое счастье проходить.

— Раскрой глаза, рядом с тобой совершенно другой человек. Лен, тебе что плохо со мной? — Она покачала головой. Получилось так, что она выговорилась и сейчас всё больше молчала и слушала. — Тогда собирайся. К чему всю жизнь играть в кошки — мышки с происками судьбы? Помнишь, я гадал на карнавале. Мне гадалка нагадала, что у меня будет сын, а я не поверил и смеялся. — Разговаривая, он, не заметно для неё, развернул упирающуюся женщину к себе и прижал к груди. — Хочешь, на колени встану и попрошу твоей руки, как полагается. Я люблю тебя, книжница, стань моей женой.

Несчастье и счастье тулятся рядышком. Не зря говорят, что счастье — это тот компонент, который обязательно следует за несчастьем. По крайней мере, в её жизни складывается именно так.

Соседки по несчастью не просто вытянули шеи, и поднялись. Доктор, посмотрев на то, как шустро складываются в сумку вещи, почесав переносицу, изрёк:

— Потому, как вы готовитесь уходить. Я понимаю, что пациентки на завтра одной у меня не будет?

— Вы правильно заметили, док. — Заявил, пожав плечами, повеселевший Кушнир, — мы даём ему жизнь.

Возвращение было нежным и таинственно счастливым. Данька встретил их в прихожей, жуя яблоко, которое под его острыми зубками быстро кончалось, озадаченно почёсывая макушку, объявил:

— Я вам там чайник погрел. Никита покормить её, наверно, надо, а то она целый день с голодом в обнимку сидела.

Никита кинул сумку за кресло и притянул Лену к себе:

— Не наверно, а непременно. Она теперь за двоих у нас будет есть. Теперь она не может себе позволить неправильно питаться.

Лена слушала их болтовню и улыбалась. Сын своё непонимание их поведением выразил тут же пожатие плеч.

— Натворили такое и лыбятся оба. Со смеху над вами умереть можно, какие-то вы оба на одну сторону не правильные. — Стоя посреди комнаты с не дожёванным яблоком прогундосил Данька.