Где Спряталась Ложь?

— А ну сядь, — зажав обе руки её в один кулак, пхнул на стул. — Голову не теряй. И что это тебе даст? Головную боль. Серьёзная игра идёт. Опасно. Раздавят тебя, как муху. Дискета дорого стоит. А точнее — это их покой и безопасность. Поняла? Весьма сочувствую, не повезло, барышня, кажется, плюхнулась ты в настоящий детектив. Лучше бы было тебе не ввязываться. Это тебе не книжные истории. Ля-ля, фа-фа. Здесь играют серьёзные люди и без правил. Скорее всего, и у мужа не было это простой аварией. Правду искал? На какой хрен ему та дискета была нужна. Глупых — то давно нет. В этой стране всё равно уже ничего не изменишь. А армия всё больше становится похожа на скучные бесконечные курсы, перемежающиеся стрижкой газонов, выравниванием плаца, чисткой картошки и надраиванием полов, да ещё, пожалуй, изощрениями в разработках новых дембельских правил мордобоя. Всем и без Долгова дискеты понятно, что всё было не так, как по карте нам объясняют втюривая генералы. Тут и два плюс два складывать не надо. А ты, коза, своими стараниями немедленно засветишься. Там люди простые — ликвидируют. Что молчишь, делать чего собираешься?

Далее всё пошло более или менее. Она огрызалась, но уже не так. Он тоже лишнего себе не позволял.

— Не твоё дело, пошёл вон. Если хочешь знать, то Долгов далёк от ханжества, ему, как Верещагину, за державу обидно! Он к популярности не стремился, за армию душа болела…

Он язвительно перебил:

— Да-а! Ещё водятся такие?! Я не ослышался…

Лена от бессилия аж топнула и не очень подбирая слова в ярости выпалила:

— Всё-таки ты большая сволочь, Кушнир. Я тебя видеть не хочу. Послушай…

Он жестом остановил. Повернул голову и с интересом посмотрел на неё: «Сволочь!» Лобовое выражение. Народный фольклор! Затем театрально наклонился к ней и даже приложил ладонь воронкой к уху.

— Слушаю в полное ухо. Ты мне тоже не очень-то нужна. Книжонок же твоих начитался — во! — он провёл по шее ребром ладони. — Но пока не придёт твой сын придётся потерпеть. И всё-таки…

— Ты внештатный критик, что ли? — озлилась она, перебивая его красноречие.

— Ну, критик не критик, а несчастный читатель… так правильнее, — не полез за словом в карман он.

Она встретилась с ним глазами. Взгляд у него был непонятный.

Это так! Остря он и сам не понимал, раздражает его эта женщина или, наоборот, нравится. Она заводила его — это точно.

Не в силах больше выносить его остроты, яд, вводящий в бешенство голос и присутствие, Лена выскочив из кабинета, скрылась в спальне. «Сюда зайти не посмеет. Пропади всё пропадом, а ведь поначалу я даже умилялась его бархатному голосу и манере разговора. Это, наверняка, потому, что нужны были рабочие руки». — Устыдилась она своей корысти. «Хорошо бы Даньке поторопиться прийти, чтоб личность эту ядовитую не видеть. Хотя такое везение может быть не так скоро. Тут Кушнир прав в этом возрасте заботят только девушки, друзья, развлечения и весна. Скорее бы уж повзрослел». Данька заявился, как и предполагал Никита не так скоро, получилось вместе с новой дверью и мастерами. Встретились у подъезда. Он им даже помог чего-то там нести. Никита, переговорив с Данькой, сама вежливость, откланялся.

— Не смею задерживать, — повернулась к нему спиной она, надеясь больше этого ядовитого субчика никогда не увидеть в своей квартире.

Вернулась в кабинет и плюхнулась в рабочее кресло: «Вот дела, этот орангутанг советует мне не лезть не в своё дело. То есть выбросить дискету и забыть о стрельбах. Сиди, мол, себе и не суйся куда не просят. В общем, не рыпайся тётка. А вот этого не хочешь?! — Лена сложила из пальцев фигу и покрутила ей в сторону воображаемого телефониста. — Ладно. Хорошо. Пусть так. Этот козёл меня распалил. Теперь мне до зарезу хочется узнать, в чём там собака зарыта. Вот!»

Час работы и новая дверь заняла место. Лена отошла на метр и полюбовалась. «За новшествами сейчас не успеешь. Кажется, совсем недавно ставила ту, а эта намного удобнее, надёжнее и красивее».

— Принимай работу хозяйка, — покашлял в кулак мастер.

«Всегда готова!» — обрадовалась она.

— Спасибо. Сколько я должна?

— Ничего. Распишитесь вот тут.

— Не поняла… — опешила Лена.

— Акция.

Она вытаращила глаза.

— Какая ещё к бесу акция. Я рубля в жизни не выигрывала. Даня, Дань, Даниил…

Данька после третьего оклика не замедлил появиться.

— Мам, чего тебе? — почёсывал он макушку.

Лена махнула в сторону с интересом наблюдающих за всей этой беготнёй рабочих.

— Они денег не берут, говорят — акция.

Данька опять почесал свой загривок. Просмотрел ухмыляющиеся физиономии мужиков и выдал:

— О чём сыр бор — то… Тебе что плохо что ли. Сейчас везде так. Колхоз.

Лена в немом возмущении замотала головой, но потом голос всё же прорезался.

— Что бы понимал про колхоз-то. Израиль вон с коммуной живёт и счастлив по самые уши, — недовольно осадила она его. — А он колхоз…

Данька быстро пошёл на примирение: чего заедаться с прошедшим веком.

— Да ладно тебе. Деньги руку жгут, закажи в квартиру отца новую дверь. Там тоже сменить надо, если помнишь, ключи до сих пор гуляют.