Где ты, Потомуч?

– Жареную мне врачи не советуют. Возраст, как-никак.

После обильного вечернего чая кот доковылял на задних лапах до папиного кресла, запрыгнул в него, свернулся клубком, и через минуту захрапел. От его храпа в серванте стала позванивать посуда, а стекла ритмично задребезжали.

– Фу-у, – выдохнул папа, – Ну и дела… Что будем делать, Костя?

– Может, милицию вызвать? Или МЧС?

– Ага, сейчас пойду и позвоню: «Дяденьки, родненькие, помогите! Ко мне в дом ворвался говорящий кот, съел трехлитровую банку варенья, прогнал меня с кресла и храпит так, что штукатурка с потолка сыплется…». Они быстро приедут. Вместе со «скорой помощью», – папа покрутил пальцем у виска.

– Факт! – заберут в «психушку», – прервав на мгновенье богатырский храп, проворчал кот.

Папа перешел на шепот:

– Боюсь, от этого Потомуча так просто не избавиться.

– Факт! Не избавиться, – так же шепотом заметил кот.

– Тогда пускай он поживет у нас, – глаза Коськи радостно заблестели.

– А что, собственно, вам остается? Я и так живу у вас, – Потомуч перевернулся на другой бок и продолжил свою громовую симфонию.

Коське казалось, что где-то вдалеке добродушный великан перекатывал с места на место каменные валуны. Валуны то с грохотом падали с большой высоты, то дробились на множество мелких осколков. И все это сопровождалось продолжительным эхом. А потом Коське стало казаться, что этот грохот, этот звук падающих осколков и далекое эхо складываются в песню. В необычную колыбельную песню:

Чтобы день перелистнуть

Спать ложись, пора уснуть.

Крепок сон. Мой сон могуч.

Спи, великий Потомуч!

Сядет солнце в тишине,

Там, в далекой стороне.

Крепок сон. Мой сон могуч.

Спи, великий Потомуч!

Опускается к нам тишь.

Папа спит и спит малыш.

Крепок сон. Мой сон могуч.

Спи, великий Потомуч!

Сладкий сон приснится нам.

Людям всем и всем котам.

Крепок сон. Мой сон могуч.

Спи, великий Потомуч!

Завтра будет много дел.

Колыбельную пропел

Тот, кто рядом, кто могуч,

Спи, великий Потомуч!

Впервые за несколько лет Владимир Сергеевич и его сын заснули быстро, без лишних бессмысленных разговоров, без пререканий и упреков.

Оказалось, что храп Потомуча был какой-то необычный. Он не раздражал, а, наоборот, усыплял.

Глава 2

Потомуч Камутуга, говорящий, ходящий на задних лапах кот поселился в доме семьи Ромашкиных основательно. В первые дни знакомства еще кто-нибудь из Ромашкиных нет-нет, да и вздрогнет, услышав то вкрадчивый, то звонкий голос кота. Прошло немного времени, и никто из них уже не мыслил жизни без Потомуча. Папа не задерживался на работе, а Коська торопился, просто летел, как на крыльях домой после школы.

Вечером все трое собирались в большой комнате и начиналось нечто необыкновенное.

К примеру, Коська делал уроки. Он открывал учебник русского языка, и, будто, про себя, читал:

– «В порт пришел фрегат с грузом шелка» Так, интересно… Как пишется: «фригат» или «фрегат»? «Шелк» через «ё» или «о»?

Потомуч тут же отзывался:

– Какие вы странные, люди. Зачем создавать себе проблемы на ровном месте? Вы когда-нибудь видели, чтобы коты прыгали на лыжах с трамплина или защищали докторские диссертации? Не знаешь, как писать эти слова, напиши другие.

– Какие – другие? – подхватывал игру Коська.

– Диктую, о, несчастный: «В порт пришел огромный траулер с треской!» Неплохая фраза, согласен?

– Отличная фраза! Только я не знаю, как правильно написать: «треской», или «триской»? И что такое «траулер»?

– Боже мой» Ты просто педагогическое недоразумение! Так и быть, делаю тебе уступку. Пиши: «К берегу подошла лодка с двумя карасями». Доволен?

– Класс! Еще по математике задано. Поможешь?

– Валяй. Я сделаю из тебя академика Иоффе.

И Коська начинал читать задачу по математике: «На лугу паслись шестнадцать коров. Десять из них спустились к реке напиться. Сколько коров осталось на лугу»?

Потомуч громко фыркнул, шерсть встала дыбом, а глаза блеснули зеленым светом:

– Разве это задача? Это просто издевательство над бедными животными. Разве с такой задачей выполнишь Продовольственную программу?

– А при чем тут Продовольственная программа? – улыбнувшись, спросил Владимир Сергеевич.

– Как при чем? Как при чем? Получается, десять коров напьются и вечером надоят во ведру молока, а остальные пусть от жажды всю ночь мычат? Это никуда не годится. Пиши такой ответ, Константин: «Решение. Шестнадцать минус десять равняется тридцать пять!» Написал? Ну, вот, теперь все в порядке – коровы напоены, дояркам – по ордену, и государственный заказ выполнен! Что там у тебя дальше?

Как вы сами понимаете, за такие вольности любой учитель будет ставить одни «двойки». Поначалу весь Коськин дневник был похож на красное лебединое озеро из-за этих отметок.

Но, постепенно, Коська так увлекся выполнением домашнего задания, что стал разбираться и в математике и в русском языке и в других предметах. В школе он все чаще получал хорошие отметки, а когда слушал советы Потомуча, лукаво улыбался, но в тетрадь записывал верные решения. Потомуч был не против.

Был только один школьный предмет с которым Потомуч ни за что не мог согласиться. Речь идет об «Окружающем мире».

Коська читал: