Где ваш дом, дети?..

Димка философствует, по-моему, только в медкабинете. Философия требует неторопливых размышлений и сосредоточенных слушателей. Поразмышлять в детдоме еще можно исхитриться. А вот со слушателями туго.

— …Мне вот кажется, что мы, подростки, живем какой-то «параллельной» жизнью, не пересекаемся с обществом. А как устроено общество? Вы можете себе представить?.. Я представляю так. Вот гирлянда параллельных пластинок. Сквозь них продета нитка. На ней держатся все пластинки. Это и есть модель общества, так я думаю. Каждый на своей параллельной пластинке. Музыкант — на одной, где музыканты. Художник — с художниками. Рабочий — среди своих. Начальник — среди своих. А самая нижняя пластинка — мы, подростки. Мы еще не знаем, где наше место. Но всем нам не нравится эта разделенность, эта «пластинчатость». Каждый подросток стремится преодолеть разобщенность. Одни понимают это, другие чувствуют подсознательно. Но смысл один — преодолеть разобщенность…

Некоторые приживаются на какой-то пластинке. Другие создают свой мир, свою ложную пластинку из тумана — она как бы висит в пространстве. А некоторые пытаются соединить параллельные пластинки и — сгорают, как от короткого замыкания…

— А ты где живешь, Димка? В чем твой смысл?..

Сказал так и прикусил себе язык. Не вижу, что ли, где он живет?

Но Димка лишь рукой махнул, словно отмел мои слова. Задумался о чем-то своем и вышел из кабинета…

Сделали «паспорта здоровья» и каждому ребенку раздали: имя, фамилия, физкультурная группа и группа здоровья. А дальше, предполагалось, сами будут выписывать все медицинские события, случившиеся с ними за год…

Но ничего не вышло. Уже через неделю от наших «паспортов» остались рожки да ножки. Не доросли ребята до такой идеи. Не поняли, не приняли задумку…

С аутогенной тренировкой перед сном тоже неудача. Я разработал план занятия, провел его вечером в одной спальной, в другой. Но записать текст на пленку в нашем радиоузле не удавалось — директор предлагал всё новые сроки. И наконец отложил до неведомых времен…

Пришла молодая женщина, попросила справки о состоянии здоровья двух девочек-сестричек из восьмого класса.

— Я их сестра. Оформляю над ними опекунство.

Я выдал справки. Одна девочка была здорова. У другой вегетативно-сосудистая дистония.

Женщина испугалась, прочитав про дистонию. Долго меня расспрашивала, что это за болезнь, проходит ли она, как ее лечат, какой должен быть режим, какая диета. Потом замолчала, задумалась. Наверное, засомневалась, брать ли девочек…

Зинаида Никитична втащила Дениску за руку. Дениска упирался.

— Вот вам беглец для осмотра!

— Кто это тут беглец?

— Вот этот, Денис разлюбезный!

— Куда ж ты бегал-то, лапонька, расскажи?

— А чего они… злятся!

— Экий фрукт! Через милицию его искали! Испереживались! И не рассердись!

— К деду ходил…

— Да какой дед! У тебя ни деда, ни бабки, ни папки, ни мамки!

— В электричке его встретил. Когда ездили на «Лебединое озеро».

— И что?

— Поговорили. Он хороший. В гости меня пригласил.

— Ну!

— Ну я и сбежал!

— Где он живет?

— На Васильевском острове. Дом номер один и квартира номер один.

— А улица? Улица какая?

— Васильевский остров…

— Больше ничего не знаешь?

— Нет.

— Не дошел бы ты по этому адресу. Неточный адрес.

— Но дед сказал так…

— Значит, не очень хотел тебя видеть.

— Но почему? Зачем врать?

— Не переживай… — Зинаида Никитична привлекает Дениску к себе и гладит, гладит по голове.

Потом мы вместе с ней его осматриваем, и она уводит мальчика. Тот не сопротивляется больше, идет покорно…

По результатам медосмотра выделил группу в восемнадцать человек, нуждающихся в коррегирующей гимнастике. Подошел к учительнице физкультуры.

— Я, конечно, буду заниматься с ними! — сказала та. — Но только если директор мне заплатит!..

Подал директору докладную, где перечислил всех, у кого дефекты осанки. Он прочитал и сказал, что учительница должна вести эту группу без дополнительной оплаты.

Через неделю снова подошел к учительнице.

— Ну, как идут занятия?

— А занятий пока не было.

— Почему?

— Директор мне ничего не говорит. И я молчу.

— Ну, тогда я поговорю с ним!..

Поговорил. Но директор был тверд. Без дополнительной оплаты — и точка…

Штришок наших будней. Одной хочется лишних денег, другому не хочется переплачивать. А дети потом. Дети не главное…

Делаем ватные шарики с Наташей и Леной. И вдруг Наташа выключается — замолкает и ничего не слышит.

Мы с Леной ждем, переглядываемся. Лена крутит пальцем у виска. Я качаю головой: не надо, мол, так…

Время идет. И вот Наташа «возвращается». Глядит удивленно: чего мы на нее уставились…

— Где ты была? — спрашиваю я.

— У себя в лесу. Мне там хорошо. Я как взрослая. Деревья меня слушают. И птицы. Никто не обижает. Я для них большая и умная. Я им нужна. Они мне верят и меня любят, как маму…

— Глупости! — перебивает ее Лена категорично. — Ты в детдоме живешь, а не в лесу!..

— Лес все равно мой! — упрямо говорит Наташа. Снова принимаемся за работу. Молчим. Будто и не было разговора. Будто и говорить не о чем…

Сережа снова пришел с гитарой. Я обрадовался.

— Молодчина, что с инструментом! У тебя песни хорошие.