Где заключаются браки?

Ей не очень-то хотелось идти в коровник, но уж больно убедительным было предложение.

Она осторожно прошла внутрь, и ее самые страшные опасения подтвердились. Это был настоящий барак. Земляной пол с деревянными настилами, с грязными тряпками вместо постели или спальных мест. Прямо по центру горел небольшой костер. На деревянных бревнах, старых ведрах вокруг него сидели люди.

– Вот так и живем, – развел перед ней руки Павел, – греемся, по очереди спим, чтобы не угореть. Все вместе…

– Что ты тут делаешь?! – ахнула Таня.

– Понимаешь, я плохо помню… Ты была права, да что ты, весь мир меня предупреждал, чтобы я бросил пить. Вот и допился. Пришли ко мне крутые ребята, предъявили документы, что квартиру я им свою подарил, взяли меня под белы рученьки и выкинули на улицу, вернее, даже сделали доброе дело, отвезли сюда… Все же крыша над головой, другие люди, попавшие в такую же ситуацию…

– Что за бред? Как подарил? – не понимала Татьяна, ежась от сквозняка в этом ветхом помещении.

– В том-то и дело, что не помню. Они показали документы, что я добровольно решил подарить квартиру.

– Кому?

– Я не знаю. Подпись моя точно!

– Но ты же был пьян! Это можно оспорить! Тебя развели!

– Как оспорить, Таня? О чем ты? Нет свидетелей, что я был пьян, я не состою на учете в наркологическом диспансере. Все по доброй воле. Мне объяснили здесь, что юридически я «профукал» все. Накрыло меня тут отчаяние, и телефон один появился, не скажу откуда, вот я и позвонил тебе, – пояснил Павел, выглядевший просто ужасно.

– Надо что-то делать! Это все равно нечестно! Тебя явно обманули! Что значит не доказать?! Ты не можешь здесь оставаться! – возмущалась Таня.

Люди обступили ее и с интересом рассматривали.

– Тише, не шуми. Зачем ты, Паша, ее вызвал? Ты же знаешь, что могут сделать с тем, кто много говорит? Плохо ты относишься к своей соседке. Очень плохо… Красавица, а у тебя есть что поесть? – засыпали они ее вопросами.

Павел отозвал ее в сторону и повел через весь коровник на другой выход.

– Мы куда?

– Молчи… Я хочу, чтобы ты убралась отсюда поскорее, и никому ни о чем не говорила. Они правы, зря я тебя сюда вызвал… Это был крик отчаяния, я не знал, что ты кинешься на помощь, да еще это захолустье отроешь. Здесь, Таня, работают серьезные люди, и адрес этого свинарника…

– Коровника, – поправила Таня, пояснив, – местные жители говорят, что раньше тут коров держали.

– Это меняет дело! – засмеялся Павел не очень весело. – Коровник звучит лучше, чем свинарник. Так вот, адрес этого коровника-свинарника идет юридически как адрес жилого дома, сюда нас всех и прописывают.

– Черные риелторы, – вздохнула Таня, никогда не думавшая, что когда-нибудь столкнется с ними сама. – Все равно надо идти чего-то добиваться, требовать… Так же нельзя! Надо привезти сюда комиссию! Пусть они посмотрят, какой это жилой дом!

Они вышли на улицу с другой стороны, и сразу же в нос ударил резкий нашатырный запах мочи и нечистот.

– Тьфу! – Она схватилась за нос, чуть не упав.

– Отхожее место, – спокойно пояснил Павел, который, похоже, уже привык здесь ко всему, да и от него самого пахло ничуть не лучше.

– А теперь смотри! – он развернул ее к небольшому лесу. – Видишь, возвышение на опушке?

– Вижу…

– Оно все покрыто холмиками.

– Вижу.

– Так вот, это могилки тех, кто чего-то требовал… Понимаешь, о чем я? Некоторые, конечно, и сами вымирают в этих условиях, но многих бандиты забивают до смерти, я сам видел… А я, Таня, не верю уже ни в какой закон, но очень жить хочу. Может, я не заслуживаю этого из-за своей никчемности. И здесь оказался по своей вине, тут мне и место. Только вот страшно хочется еще пожить, хоть и в этом аду, – сказал Паша и расплакался как ребенок.

Таня молча пошла к пригорку, покрытому заросшими и заваленными мусором могилами. Паша шел следом. В сознание ее заползал ледяной волной ужас.

– Как собак… Без крестов… – прошептала она.

– Ребята сказали, что хотели кресты поставить, но хозяева их побили и все сняли. Мол, нечего привлекать внимание, что здесь кто-то зарыт. Так и сказали, что сровняют все с землей, если что, и нас в отхожую яму зароют. Так что, Танечка, уезжай ты отсюда подобру-поздорову и забудь все как страшный сон. И не сообщай никому, а то нас порешат всех… Следы заметать будут. Тут все очень серьезно, а я жить хочу, – снова затрясся Павел. Он явно был на грани нервного срыва.

– Успокойся ты! Поняла я уже, что все серьезно и очень плохо, – успокоила его Таня, пребывавшая в странном состоянии. С одной стороны, она хотела немедленно бежать отсюда куда глаза глядят, хотя ей бежать было не на чем. С другой стороны, даже под страхом смерти она не могла бросить здесь Пашу фактически умирать, если не от рук бандитов, то от холода, голода и болезни. Ситуация складывалась патовая, как говорится, «джекпот» – только со знаком минус. Она смотрела на уродливые могилы и содрогалась. Тут ее взгляд упал в аккуратно вырытую в земле яму.

– А это что? – прошептала Таня. – Для кого? Кто-то умер?

Павел закашлялся.

– Паша, не молчи! Это для кого?