Где живёт тьма

Подавив тревожную мысль, она сосредоточилась на ощущении глубоких толчков Люка, их тихие стоны заполнили воздух, а её мышцы напряглись от надвигающегося оргазма.

Люк крепче сжал Софию, уткнувшись лицом в изгиб её шеи. Затем, наращивая темп, погрузил зубы в плоть, посылая Софию в сокрушительную кульминацию. София содрогнулась от блаженства, когда он ещё раз толкнулся и закричал от неистового удовольствия собственного освобождения.

* * *

Люк перекатился на бок, крепко обняв дрожащее тело Софии и пытаясь отдышаться. Его разум закружился от поразительного удовольствия, которое продолжало сотрясать тело. И дело не только в оргазме, который пронзил с силой цунами, но и в ощущении её плоти под клыками, когда он пометил Софию укусом. Чертовски жаль, что метка продержится недолго. Люк совсем не возражал бы, разгуливай София с вопиющим проявлением его собственности.

К сожалению, уже сейчас кожа заживала, возвращаясь к идеальному шёлку, который искушал наклониться и вновь вонзить зубы.

Люк застонал, а тело напряглось.

Теперь, обдумывая это, у него возникло искушение начать всё сначала. Но на этот раз не позволит обольстительнице спровоцировать его на скорый оргазм. Он намеревался часами ублажать её. Чтобы она молила об освобождении. И самое главное, убедиться, чтобы она никогда, никогда не захотела другого любовника.

Прижавшись к его груди, София удовлетворённо вздохнула.

— Это было…

— Потрясающе? — предложил он, целуя её в лоб и тонкий нос. — Меняющее жизнь? Лучшее, что у тебя когда-либо было?

— Адекватно.

Он фыркнул. Земля только что перевернулась. У них обоих.

— Адекватно?

Он опустил голову, чтобы намеренно подразнить чувствительно местечко чуть ниже её уха, смеясь, когда она задрожала в ответ.

— Ладно, может, выше среднего, — хрипло прошептала она.

— Ты играешь с огнём, cara[1]. — Прикусив мочку уха, он поцеловал Софию в шею, остановившись, чтобы уткнуться носом в нежную плоть, которую намеревался зажать зубами, доводя их обоих до взрывной кульминации. — Напомнить, как нам было хорошо?

Она застонала и скользнула руками по его груди к животу.

— Воспоминания возвращаются, — заверила она, — хоть и медленно.

Несмотря на отличные мышцы, интуиция у Люка была развита куда лучше. По правде говоря, именно способность читать других сделала его таким смертоносным убийцей. Любой Вер мог сражаться с врагами зубами и когтями. Но солдат, способный предсказать следующий шаг противника — бесценен.

Однако не интуиция заставила Люка отстраниться и пристально посмотреть на Софию. Нет, это чувство оказалось куда глубже и… интимнее.

— София?

— М-м-м-м? — протянула она, продолжая скользить руками к его полностью готовому члену. Mierda[2], он хотел забыть о беспокойстве, которое щекотало край сознания. Могло ли подождать то, что беспокоило Софию? Хотя бы несколько часов.

Затем, когда он уловил запах осторожности, пронизанный богатой пряностью желания, слегка вздохнул, поймав руку Софии всего в миллиметре от члена, что точно положило бы конец всем связным мыслям.

— У тебя что-то на уме.

Она сверкнула нарочито порочной улыбкой, способной отвлечь любого мужчину.

— Сексуальный шестифутовый Вер, который думает, что он очень крутой?

Поднеся её руку к губам, он поцеловал костяшки пальцев, не отрывая взгляда от бледного лица.

— Хорошая попытка, но я вижу, когда женщина отвлекается. — Он криво улыбнулся. — Обычно такой проблемы, когда я с ней в постели, у меня не было.

Она закатила глаза.

— Тебе реально надо поработать над самоуверенностью.

— София, скажи, что тебя беспокоит.

Она надолго замолчала, пока мысленно перебирала варианты сохранить тайны. Затем, явно понимая, что нет ни единого чёртового шанса, обречённо вздохнула.

— Я не уверена, что ты хочешь знать.

Он зашипел и напрягся, подготовившись к невидимому удару.

— Проклятье, — прохрипел он. — Если попытаешься убедить меня, что сожалеешь о нашем…

— Нет, дело не в этом.

— Тогда, просто скажи.

Она облизнула губы, выглядя странно уязвимой.

— Ты привлёк меня с момента первой встречи.

— Так и знал, что у тебя хороший вкус. — Люк продолжал говорить напряжённо, но нежно заправил золотистый локон ей за ухо.

— Но я сказала, что сглуплю, если поддамся этому влечению.

— Почему?

Она опустила ресницы, будто могла как-то спрятаться от его взгляда.

— Потому что точно не стану удобной любовницей, которую забудут, как только ты вернёшься в Майами.

Он замер, и свёл брови.

— Так ты обо мне думаешь? Что я использую тебя и брошу?

— Я не стала бы осуждать тебя, — сказала она. — Я более чем наслаждалась своей долей бессмысленных перепихонов.

И после этого он должен успокоиться?

Резко перекатившись на спину, он закрыл лицо рукой.

Зачем она насыпала соль на рану?

— Ты права, я не хочу это слышать, — пробормотал он.

Но почувствовал, как она повернулась и прижалась к нему, лаская его грудь в извиняющемся жесте.

— Люк, дай мне закончить, — тихо попросила она.