Гейдар Алиев

Швеция, Польша, Германия, другие европейские страны распространили сообщения о радиационном излучении. По существу, сообщение о чернобыльской трагедии было известно всему миру. В такой момент Горбачев проводил заседание… Мы чувствовали, что произошла трагедия, надо принять меры. Предусмотренные для этого меры, по-моему, были недостаточны. Я сейчас не хочу выставлять себя героем, поймите меня правильно. Я выступил и сказал, что в связи с этим вопросом надо дать незамедлительную информацию. Причем информацию достоверную. Все должны знать, что произошло. Ибо суть события уже известна всей Европе. Тогда Лигачев резко перебил меня: «Что вы хотите? Какую информацию вы хотите?» Я сказал: «А какой она может быть? Я хочу, чтобы дали точную информацию. Ведь мы не можем утаивать такой факт».

Тогда и Александр Николаевич Яковлев выступил, как я. Впоследствии мы как-то встретились с ним, он выразил недовольство действиями Лигачева. Он сказал мне: видите, только мы с вами предложили дать полную информацию. Но Лигачев тогда был более влиятельным человеком. Вот так все происходило…

«Это очень важная деталь, — считает депутат Верховной Рады Украины Борис Олейник, известный поэт. — Горбачев боялся приехать в Киев. Даже когда Щербицкий хотел отменить первомайский парад и попытаться эвакуировать хотя бы детей из зоны трагедии, Горбачев пригрозил ему, мол, ты сеешь панику среди населения. Гейдар Алиев по сути заставил Горбачева согласиться с тем, что на Украине произошла широкомасштабная трагедия. Мы помним и ценим позицию Гейдара Алиевича Алиева».

На одном из заседаний Политбюро, свидетельствует тот же Валерий Болдин, генсек «необузданно разнес в пух и прах Г. А. Алиева, после чего тот с тяжелым инфарктом попал в больницу и года два не мог прийти в себя. Конечно, критиковать Алиева было за что, но почему его столь беспардонно порочили на заседании, где вообще-то должен быть дух товарищества и уважительной критики? Его отправили на пенсию, на пленуме ЦК КПСС М. С. Горбачев тепло отозвался о нем и его работе, но при публикации стенограммы эти слова выбросил».

Как оценить такие действия генсека, казалось бы, большого моралиста? О своей репутации среди современников и потомков он заботился очень тщательно. Вот небольшой, но весьма характерный пример.

23 августа 1985 года. В ЦК КПСС под руководством нового генсека Михаила Горбачева идет большое совещание. Обсуждаются планы экономического и социального развития СССР на 1986 год и двенадцатую пятилетку. Выступает председатель Госсельхозтехники В. Ежевский, министр Союза. Говорит о том, что необходимо снижать вес сельхозтехники.

— Снижение веса на одну тонну, — тут он обращается прямо к генсеку, — экономит в год, Михаил Сергеевич, 900 килограммов дизельного топлива. Кроме того, облегчение машин меньше уплотняет почву и не нарушает ее плодородия. Таким образом, применение эффективных профилей дает здесь двойной эффект.

Горбачев: «Подожди, ты слышал, что Колпаков говорил, обращаясь ко всем машиностроителям и другим потребителям металла?»

Министр черной металлургии СССР Серафим Васильевич Колпаков, один из самых крупных специалистов отрасли, сказал что-то дельное. Но мы сейчас не об этом, не о производстве профилей и облегченных машин. Мы — о деловой этике. Глава партии, а в Советском Союзе это был и руководитель страны, прилюдно тыкает министру, человеку, который значительно старше его. Но в историю эта деталь не должна попасть. И тогда в стенограмму вносится поправка: вместо подожди — подожди ТЕ, вместо ты слышал Вы слышали. Мелкая деталь, но — и характерная.

Сопоставляешь воспоминания людей, близко знавших Горбачева, и порой кажется, что речь идет о разных лицах. Болдин представляет образ несдержанного, мягко говоря, человека. А вот другой помощник, Георгий Хосроевич Шахназаров, рисует портрет этакого добряка:

«В отношении к людям Горбачев ровен и доброжелателен. Не слышал, чтобы на кого-нибудь кричал. Иной раз, впав в раздражение, повысит голос, но тут же спохватывается, улыбнется или махнет рукой, как бы предлагая забыть неприятный эпизод. С теми, в ком разочаровался как в работниках или кто подвел его, расстается без сантиментов, но и не питая злобы. Не мстителен: никого из своих противников со свету не свел, не посадил, не выслал, не лишил работы».

Вот такой ангельский портрет. Читатель сам может судить, сколько в нем правды. Или — каким одаренным лицедеем был тот, кто оказался на несчастье большой страны во главе ее. Кстати, первым признался в своей ошибке Андрей Андреевич Громыко, министр иностранных дел, первый заместитель Председателя Совета Министров СССР и, бесспорно, к тому времени самый авторитетный человек в Политбюро. Именно он рекомендовал пленуму ЦК КПСС после третьих похорон (Брежнев — Андропов — Черненко) избрать генсеком Горбачева. За поддержку кандидатуры Горбачева его гонцы обещали ветерану ПБ спокойную старость на непыльной должности Председателя Президиума Верховного Совета СССР.