Гейша и новичок

— Ну а как иначе? Последний трамвай у меня из-под носа ушел. Да я уже привык, что приходится на своих топать… А до утреннего трамвая еще долго ждать. Ну и…

Он продолжал говорить, описывая, как мирно возвращался к себе и как его до смерти испугал вывалившийся из тьмы Бруно Келлер. Опалин тихонечко зевал, прикрывая рот ладонью, и смотрел, как наборщик мнет свою кепку, которую держал на коленях.

— Я бандитом никогда не был, — упрямо продолжал Тихон, — я наборщик, член профсоюза… Честный труженик, больше двадцати лет у кассы…

— А? — встрепенулся Опалин. — У какой еще кассы?

— Касса у нас с литерами, — объяснил Савельев. — Ну, буквами и знаками всякими… И все надо в порядке держать. Шрифты, они ведь разные бывают. Кегль, опять же, путать нельзя, потому что разным кеглем разное число букв в строке получается…

— А кегль — это что? — спросил Ваня.

— Ну, по-простому — размер. Обыкновенно мы используем восьмой или десятый. Для заголовков идет крупнее, конечно. Но заголовки и особыми шрифтами набирают — титульными, у них кегль еще крупнее.

Бруно Келлер был — как и всякий немец — человек исполнительный, и коль скоро ему велели держать язык за зубами и вмешиваться только в крайнем случае, он молчал и не вмешивался. Однако Опалин заметил, как Бруно косится на забытую кем-то на одном из столов газету, и угадал, о чем тот думает. Поднявшись с места, Ваня взял газету и вручил ее Тихону.

— Раз ты наборщик, скажи: каким шрифтом это набрано?

— Не шрифтом, а шрифтами, — тотчас же поправил его Савельев, скользнув взглядом по странице. — Ну и каша… И перенос в заголовке — кто же так делает? — Он удрученно покачал головой. — Молодежь! Это "Рената", десятый кегль, — без колебаний заявил он, тыча пальцем в одну из заметок. — Подзаголовок — "Эльзевир", шестнадцатый… А в заголовок зачем-то "Широкий Ренессанс" влепили…

— Чего? — вырвалось у Келлера.

— Шрифт так называется, — с достоинством ответил наборщик. — Тут двадцать восьмой кегль, конечно.

— Как же ты различаешь, где какой шрифт? — спросил Опалин.

— Я-то? Обыкновенно. По начертанию букв. "Широкий Ренессанс", например, по букве "с" узнать легко. Видишь, как она вверху загибается?

— А "Узкий Ренессанс" у вас есть? — не удержался Бруно.

— Узкий тоже есть, — с готовностью отозвался наборщик. — Но там буквы поскромнее будут. "Широкий Ренессанс" круглый и больше буржуй, а узкий — тощий и пролетарий. — Палец его скользнул по странице к следующей статье. — Это — "Боргес"… восьмой кегль… Опять "Рената"… В заголовке "Рамзес". — На лице его читалось живейшее неодобрение. — Зачем столько шрифтов? Это же непрофессионально. Но некоторым почему-то кажется, что чем больше разных шрифтов, тем лучше…

Он перевернул страницу. Собеседники глядели на него, не отрываясь. Дверь кабинета отворилась — вошел Петрович, которого на дежурстве подменил другой агент. Но все были так увлечены происходящим, что едва обратили на него внимание.

— Ну, приехали! — воскликнул Тихон с отвращением. — Понапихали в рекламные объявления черт знает что… простите, товарищи… Это вот, например — "Вероника"…

— Это которая только контур букв показывает? — спросил Келлер, заглядывая в газету через плечо.

— Ну да, ну да! — обрадованно воскликнул Тихон. — А рядом видите — кудрявый такой, с завитушками? Это "Лорелей". Тут "Тонкий скелет"…

— Чего-чего?

— Ну шрифт так называется.

— Скелет? — подал голос Логинов.

— Вообще-то их несколько, — признался наборщик. — Есть "Итальянский скелет" и "Тонкий скелет", но я их, честно говоря, не люблю… Мелкие они и скучные какие-то. А тут вообще воткнули "Гейшу".

— Дай-ка сюда, — не утерпел Опалин. — Что за гейша?

— Про новый кинотеатр объявление, — пояснил Тихон, протягивая собеседнику газету. — Видишь, какие чудные буквы?

— Это с длинными хвостами, что ли? — спросил Ваня после паузы, изучая страницу.

— Да, да!

Буквы в объявлении и впрямь поражали воображение. Они были подчеркнуто асимметричные, разные по высоте и по толщине отдельных элементов. В начертании их действительно ощущалось нечто японское — или, по крайней мере, желание подражать японским рисункам тушью. Но агенты уголовного розыска были далеки от восточных ухищрений и почувствовали только, что этот хитромудрый шрифт с подковыркой бесконечно далек от их жизни.

— Тридцать второй кегль, — встрял всезнающий наборщик. — Ниже там "Слава" — тоже чудной шрифт, с украшениями. Это, значит, заказчики требуют, чтобы объявления были поглазастее, вот им и подбирают такие шрифты, чтобы сразу было видно… А все это набирать, товарищи, — чистое мучение! И кассу приходится содержать в порядке, следить, чтобы не было битых литер, и вообще…

— "Гейша", значит? — Опалин задумчиво поскреб щеку и положил газету на стол. — Видел я как-то похожие буквы на одной вывеске, еще до революции… Там трактир был.

— Так большинство шрифтов еще из прежнего времени осталось, — ответил Тихон. — Новые, конечно, делают, но в основном шрифты старые у нас. Так и работаем…