Гелен Аму. Тайга. Пионерлагерь. Книга первая

— Это как? — Настя удивилась, Ванька ей явно нравился.

— Это значит, что он мне не парень, — и она успокоились этим ответом.

— Ну что, Малая, снова просидишь весь сезон с братом и без парня? — взбрыкнул Валевский. — Опять будешь по ночам декорации ваять? И вспомнить кроме них нечего будет!

Ну, все, земные пласты сдвинулись, Валевский в меня говорит! И я от удивления не очень-то поняла, чего он там комментирует?

— А ты к ней не лезь, у нее, может, высокие стандарты, и такие как ты ей без интереса! — это Ванька отреагировал.

Они сами с собой разговаривают?

— И почему Рома Сашке без интереса? Вы уж посвятите в вашу «кухню», а то мы совсем свежие, нам непонятно, — это Настя задирается, ей про меня неинтересно.

— Да блядун он редкий, вы уж меня простите, девочки, но поет хорошо, за душу берет.

На что Ромка скривился, но так, равнодушно, ну «блядун и блядун», давно не новость, ответил:

— И кто ж тогда твоей Малой подходит? Муха, этот мега-интеллект? Нет, этот новый, международник хренов, вожатый-извращенец? Ты думаешь, он не блядун? — они сами чего-то перетирают, без меня, но с ленцой, без нервов, так погоду на фронте обсуждают, который далеко.

— Хватит издеваться, а! — выдала я парням и обратилась к вожатухам. — Эти перцы любят перепираться, совсем уже осточертели друг другу! Да? Херню всякую несут… Им давно пора разбавить столь тесную мужскую дружбу постоянными связями, тогда и цинизмом обкладываться не придется! — и повернулась к этим героям. — Мои парни не ваше дело! Обоих! Пусть это будет хоть «черт лысый»! Ясно! — я вообще-то разозлилась.

— Полушкин что ли, он лысый! — это наш старперистый препротивный физрук, Ванька и Ромка выдали это хором и сами стали хохотать.

— Видите, девочки, милые ссорятся, милые мирятся, и все сами-сами… — я держалась «огурцом», но настроение парни мне испоганили. Да пошли они, оба!

Караван тем делом зарулил в зону лагеря и заехал всем свои длинным змеевидным светящимся в ночи телом на аллею. И я этого не заметила! Не заметила, как мы приехали! Да пусть они тут остаются и со всем разбираются! Хватит с меня общественной нагрузки! Пусть все всё делают сами, а не развлекаются! Долго мне еще смотреть на «шашни и прибаутки», да за мой счет?! И при этом делать за девиц их работу?! Ну, нет, больше не собираюсь! И только открылись двери автобуса, я махнула девицам скупое прощание и выскочила в ночь, быстро пошла в гору к нашему корпусу, пусть думают, что хотят, помогать им я больше не намерена.

— Ты куда? Обиделась? — Ванька крикнул мне вслед, в спину, но я не повернулась и ушла.

Полусонные дети около каждого автобуса вяло разволакивали свои сумки и сомнабулически плелись в корпуса, чтобы, наконец, завалиться спать без разбора «куда», со всеми делами будем разбираться завтра. Мне нужно пройти от края до края лагеря, такая разница между «Первым» отрядом старших и «Двенадцатым» отрядом малышей. Наш корпус на самом верху, за ним только «медпункт», спрятанный в елках, где хозяйствует Тая-старушка, я у нее частый гость, а выше заборная сетка и достаточно крутой подъем уже к самому мысу «Красной горки». Вид там такой нестерпимо зашибенный, что, несмотря на сердитую колючую ограду, все влюбленные парочки ее игнорируют и на свидания туда бегают. Ни разу там не была… На «Красной горке» конечно была, я ее и с той, скалолазной стороны уже покорила, но ни одного парня в моем списке нет. Корпус встретил меня уже пустыми темными глазницами, «наши» успели выгрузиться и исчезнуть в его нутре бесследно, скорее всего, сегодня все отправятся спать без приключений. И это последний такой день, который закончится, по расписанию — нам всегда мало времени обычного дня, и ночь от жизни прихватываем, не скупясь, потом спим на ходу и где попало, а то и всего по два часа в сутки. И так каждый день! Это нормально, мы же «Первый Выпускной» отряд, а ночь выпуска затянется месяца на два. И я срочно совершаю обмен с судьбой, меняю ночные бдения над плакатами на свидания под Луной, или не выйдет из меня в этой жизни никакого проку, перегорю бесполезно, останусь утраченной… я его люблю????????????? Ужас, зачем мне такая информация? И что я буду с ней делать? Нет, пора выбираться из себя наружу, тут я абсолютно свободна, и не дам никому украсть мою жизнь с самого начала! Вот еще! Не собираюсь я больше быть жертвой — ни за что!!!

Поднимаюсь на второй этаж, там все жилые комнаты, только номера наших вожатых внизу, ну и стратегическая чемоданная комната, где принято целоваться, тоже внизу. Но я уже взлетела наверх, тороплюсь увидеть девчонок, свет ниткой струится из-под двери: они меня ждут! Заскакиваю в комнату и сразу на меня прыгает Наташка, мы скачем и визжим как полоумные мультяшные картинки, а Аленка вальяжно обнимает нас обеих, собирая в кучку; и прыгать втроем уже не получается, мы валимся на сумки и наваленное на полу барахло. И хохочем! Тут же в стену кто-то недовольно стукает:

— Идите «в жопу» три раза! — Алена стучит в обратку и орет.