Гелиогабал

«Помимо всего прочего, Север рассказывал, что во время своего пребывания в Александрии он видел один из камней-гелиаков[32], не из тех, что нам уже знакомы, а испускавший из самой своей глубины золотые лучи, образующие диск, похожий на солнце, помещенное в центр камня; вначале он представлялся взгляду огненным шаром. Из этого шара шли лучи, доходившие до внешней границы, т. к. весь шар имел сферическую форму. Север видел также камень селенит[33], но не из тех, в которых появляется маленькая луна при погружении в воду, за что их называют гидроселенитами, а камень, который движением, присущим его природе, поворачивался вслед за луной, и то, каким образом он поворачивался, было действительно необычайным явлением».

Городок Апамей под Эмесой стоит у подножья Антиливанских гор[34], посреди плато, образованного мертвой лавой и костным прахом. В его маленьком храме, посвященном солнцу-луне, находится гидромант, который никогда не ошибается.

Однажды, в глубокой древности, освещенное лучами заходящего солнца, к нему направилось все семейство Гелиогабала: его прадед Бассиан, двоюродная бабка Юлия Домна и Юлия Мэса, его бабка, — они шагали вместе, словно паломники. Бассиан, с лицом кричаще желтого цвета, медленно брел за ослом, его дочери шли впереди.

К полудню, часу, когда начинает говорить оракул, они достигли второй ограды храма и приблизились к священному сосуду.

В книге Дамаския «Жизнь Исидора» приводится описание этого оракула, который, как говорят, и предсказал царствование Юлии Домне. Похоже, оракул в тот день был особенно точным и добросовестным, поскольку именно тогда был составлен гороскоп, объявивший Юлии Домне, что однажды она станет царицей. И известно, что тридцать лет спустя Варий Марцелл, признанный законный отец Гелиогабала, в знак выполнения своего обета велел воздвигнуть в честь оракула стелу, на которой выгравирован гороскоп Юлии Домны, к тому времени осуществившийся.

«Те, что приходили почтить богиню (Афродиту, вышедшую из вод), — рассказывает Ювенал в утраченной книге[35]

, — приносили в подарок золотые и серебряные изделия, ткани изо льна, морского шелка и других ценных материй, и если эти подарки принимались, то ткани, равно как и тяжелые предметы, опускались на дно. Если подарки отвергались, они оставались на поверхности вод, и видно было, как плавают не только ткани, но и изделия из золота, серебра и других материалов, слишком тяжелых для того, чтобы плавать естественным образом.

Там были также продолговатые бронзовые пластинки с отверстиями, позволявшими нанизывать их на манер этрусских гаданий. На них — банальные ответы на старолатинском языке в стихах, напоминающих гекзаметр. Мы сохранили образец такого талисмана или гадания, обеспечивавшего существование италийских оракулов.

Среди других чудес и таинств Сирии, о которых свидетельствуют историки, были и события, вошедшие в легенды. Например, явление Аполлония Тианского Антиоху[36] или явление таинственного божества, которое появилось перед Эмесой через некоторое время после смерти Гелиогабала, как об этом рассказывает Вописк

[37] в сочинении «Жизнь Императора Аврелиана»:

«Перед Эмесой кавалерия Аврелиана уже повернула назад, когда божество, опознанное лишь значительно позднее, явилось, чтобы воодушевить наших воинов. Императрица Зенобия[38] обратилась в бегство, Аврелиан вошел в Эмесу победителем и тут же отправился в Храм Гелиогабала, желая поблагодарить богов. Там он снова увидел божество, которое на поле битвы помогло победе его армий.

Вернувшись в Рим, он велел выстроить в честь Солнца храм, посвящение которого было произведено с невиданным великолепием.

Именно в это время в Риме появились платья, расшитые самоцветами, которые мы видели в Храме Солнца, а также драконы из Персии и золотые митры».

Но над всеми этими земными легендами и сказаниями, которые, независимо от того, являются они символическими или нет, и как все символы, скрывают, и в то же время ясно подтверждают, но прямо противоположным образом, самые точные и самые неоспоримые истины, — над всем этим существуют еще слухи и легенды неба. Существуют различные Мифологии, Космогонии, Бытие — но не библейское, а феакское[39]. И это феакское Бытие — возможно, ошибочное в своем примитивном изображении, — передает нам с помощью стелы Санхониатона[40] глубокий ум и грязные интересы (те, что связаны с античной грязью) первых торгашей, вышедших из красного цвета, красно-желтого, как менструации. Эти красно-желтые менструации, являющиеся цветом и знаменем феаков, возрождают самые жуткие воспоминания о войнах. Красно-желтые цвета штандарта женщины противостоят белому цвету спермы — штандарту мужчины. Кстати об основах: я вернусь к этой войне, которая без малейшего перемирия противопоставляет женское начало мужскому. В данный момент я хочу остановиться только на битве чудес, естественных аномалий, пленительных зрелищах-ритуалах, где мужчины и женщины перемешиваются с помощью золота и луны на облачении священника, совершающего богослужение.