Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии)

Впрочем, правительство и здесь намеревалось стимулировать объявление больших капиталов. В частности, в «Плане о выгодах и должностях» предусматривалось приравнивание к восьмому и седьмому классам по Табели о рангах купцов, объявивших капитал свыше 80 тыс., и тех, кто в течение 50 лет торговал с заграницей не менее чем на 50 тыс. руб. Однако в «Грамоте городам» оно не пошло на это и там лишь в общей форме для каждой гильдии было записано, что тот, «кто объявит более капитал, тому дается место пред тем, кто менее объявил капитал». На практике это относилось прежде всего к вопросу о замещении должностей в городских учреждениях, в выборе которых могли принимать участие только купцы 2-й и 1-й гильдий 52*.

Вероятно, однако, что право преимущественного «места» не было сколько-нибудь значительной выгодой. Во всяком случае, по объявленным после 1785 г. купцами 1-й гильдии капиталам нельзя сказать, чтобы они стремились его занять. Например, в 1795 г. лишь А. И. Сонцов и С. Д. Ситников с братьями записали капитал 11 тыс. руб., В. Е. Емельянов, А. И. Сазонов с братьями и Д. Г. Ямщиков с братьями – 12 тыс. руб. и один – А. И. Павлов – 13 тыс. руб. Остальные объявили от 10 тыс. до 10 100 руб. и заплатили соответственно минимальный налог- 100 руб. с копейками.

Такое единодушие может свидетельствовать только о том, что, не имея достаточного стимула 53*, купцы объявляли лишь сумму, необходимую для сохранения гильдейского статуса, но которая отнюдь не соответствовала их имущественному «весу».

Таким образом, говоря о достоверности купеческих показаний относительно капиталов, можно в целом сделать отрицательный вывод. С большей или меньшей долей вероятности можно утверждать только, что истинные размеры состояний были не меньше объявленных сумм. Но было бы неверно на этом основании отрицательно решать вопрос об использовании сведений о капиталах в качестве источника. Даже в таком качестве они представляют известный интерес.

Капитальные книги – источник динамичный, а их данные в силу рассмотренной специфики тяготеют к определенной постоянной, а именно к цензу. Поэтому даже незначительные изменения в показаниях сумм, прослеживаемые за разные годы, могут свидетельствовать о том, в каком состоянии дела того или иного купца. Например, если упомянутый Д. Г. Ямщиков вслед за объявлением в 1795 г. 12 тыс. руб. в 1796 и 1797 гг. записывает 16 010 руб. 54*(в данном случае цифру 16 тыс. мы можем приравнять к 10 тыс., так как на этот период, как говорилось, приходится общее повышение имущественного ценза на 6 тыс. руб., т. е. для нас важны лишь суммы, объявляемые сверх ценза,- 2 тыс. и 10 руб.), то, вероятно, его имущественное положение не улучшилось. А если учесть при этом, что в 1795 г. вместе с ним «состояли в капитале» два брата, Петр и Александр, а с 1796 г. их уже нет, станет понятной и причина изменений – раздел.

Чрезвычайно важны такие данные капитальных книг в другом отношении. Ревизские сказки содержат сообщения своих подателей о составе семьи в целом, включая сыновей и братьев, если те не состоят «в особом капитале» и, следовательно, сами не .-являются подателями сказок. Поскольку ревизии проводились через довольно длительные промежутки времени, то установить по ним время и характер отделения сыновей и братьев (за исключением прямых указаний в сказках) бывает очень трудно. Капитальные книги предоставляют в этом отношении определенные возможности. Отмечая погодные состояния капиталов купцов, они фиксируют и изменения с капиталовладельцами. Причем сравнение сумм вновь объявленных капиталов может свидетельствовать и об имущественном положении членов семьи. Приведем один пример.

В сказке Гусятниковых, поданной к 4-й ревизии, содержатся сведения о всей знаменитой фамилии, как если бы это была одна семья 55*. Капитальная книга 1776 г. отмечает объявление обердиректором Михаилом Петровичем Гусятниковым с сыновьями 40 ООО руб. 56*

В этом же году он умер, как о том свидетельствует ревизская сказка, и братья, не дожидаясь раздела, записали в 1777 г. каждый свой капитал. Старший Михайла с сыновьями «с отцовского, кой теперь еще в чем оной состоит не рассмотрен», объявил 10 500 руб., да «своего капиталу приторговал» 10 500 руб. Кроме того, он же за малолетних Семена и Федора записал по 10 500 руб. В такую же сумму определил свой капитал Сергей, а второй сын Михаила Петровича Петр заявил, что «до обстоятельной описи родительского имения платить имеют с 21 000 руб.» 57*

Последовавший раздел показал, видимо, несостоятельность притязаний Петра Михайловича, потому что уже в 1778 г. его капитал по книге составил всего 10 500 руб., как и всех других братьев, кроме Михаила Михайловича, сумма капитала которого осталась прежней – 21 000 руб. 58*