Генерал Абакумов. Палач или жертва?

А что же Виктор Семенович? Многие пытались сломать его, начиная с 1951 г. в течение трех с лишним лет, но это не удалось никому. Он держался так, что даже у ярых врагов вызывал уважение. Однако живым Абакумов уже не нужен был никому: ни одним и ни другим.

Когда Геннадий Афанасьевич Терехов вызвал его и дал прочесть газету с сообщением о разоблачении Берии, Виктор Семенович молча прочитал и, «не дрогнув бровью, перевернул лист и стал читать о спорте».

Тому же Терехову он как-то уверенно сказал:

– У тебя слишком красивые глаза, мне жаль тебя расстреливать!

На очередном допросе, где присутствовал бывший подчиненный Абакумова, Виктор Семенович не удержался и спросил его:

– Как вы могли допустить, что следствие по делу Берии вела прокуратура?

И на невразумительный ответ эмгэбэшника сказал:

– И ты веришь, что меня, министра госбезопасности, будут судить?! Да! Тогда надевай цилиндр, органов больше нет!

Е. Жирнов пишет:

«В тюрьме даже во вред себе он продолжал вести себя по-прежнему – грубо и прямолинейно. Говорят, что, когда его пришел допрашивать новый Генеральный прокурор СССР Руденко, Абакумов спросил: “Ну что, Никита теперь стал у нас самым главным?” – “Как ты узнал?” – поразился Руденко. “Ну кто же, кроме него, назначит тебя, мудака, генеральным прокурором?”

Руденко поинтересовался у Виктора Семеновича его взаимоотношениями с Берией. Абакумов же был непреклонен:

– На квартире и на даче с Берией я никогда не бывал. Отношения у нас были чисто служебные, официальные и ничего другого.

Но все равно генпрокурор назовет его членом банды Берии».

После смерти вождя изменилось немногое…

«Берия и Маленков решили покончить с Абакумовым, – напишет П. А. Судоплатов. – На совещании у себя в кабинете Берия официально объявил, что хотя обвинения Абакумова в заговоре были несостоятельны, но он все равно остается под следствием за разбазаривание правительственных средств, злоупотребление властью и, что было серьезней, за фальсификацию дела против бывшего руководства Министерства авиационной промышленности, командования ВВС, против Полины Жемчужиной, за убийство Михоэлса».

Но неожиданный поворот истории выручает Абакумова и на этот раз: 26 июня 1953 года арестован Л.П. Берия (23 декабря 1953 г. Берия, Кобулов, Меркулов, Деканозов, Мешик, Влодзимирский, Гоглидзе – расстреляны).

3 августа Абакумова переводят в Лефортовскую тюрьму. Там он в буквальном смысле умирает: «По справке начальника санчасти Лефортовской тюрьмы МВД СССР подполковника медслужбы т. Яншина, у арестованного № 15, страдающего гипертонической болезнью II стадии, миокардиодистрофией, вегетодистонией и упадком питания, нарастает общая физическая слабость и пребывание арестованного № 15 в условиях Лефортовской тюрьмы прогрессивно ухудшает его состояние.

В связи с этим… арестованный № 15 переведен во Внутреннюю тюрьму МВД СССР.

И.о. начальника Следчасти по особо важным

делам МВД СССР – подполковник Козырев

26 сентября 1953 г.».

Этот самый Козырев просит у заместителя министра внутренних дел СССР генерал-полковника Серова разрешить арестованному № 15 пользование тюремным ларьком и все же дать ему писчей бумаги. Враг Виктора Семеновича в бумаге категорически отказывает, а ларек разрешает, оговорив в резолюции, что находит возможным тратить на эту цель не более 150 «старых» рублей в месяц.

Во Внутренней тюрьме МВД Абакумов покупает себе яйца, а в библиотеке берет книги.

П. А. Судоплатов: «В 1990 г. меня вызвали в качестве свидетеля, когда его дело проверялось военной прокуратурой; я изменил свое мнение о нем, потому что какие бы преступления он ни совершал, он заплатил за все сполна в тюрьме. Ему пришлось вынести невероятные страдания (он просидел три месяца в холодильнике в кандалах), но он нашел в себе силы не покориться палачам. Он боролся за жизнь, категорически отрицая “заговор врачей”. Благодаря его твердости и мужеству в марте и апреле 1953 года стало возможным освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, поскольку именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем».

К неволе тюрьмы, а тем более одиночной камеры, никогда невозможно привыкнуть. А такому сильному человеку, как Виктор Семенович, и подавно. Но со временем он все же перестал слепнуть от ярости. Надоело.

Он ждал суда и надеялся на его объективность. Нет, он не был глуп и наивен и думал, что все документы, а также установленные факты будут свидетельствовать в его пользу. В этом была определенная логика.

В свое время Абакумова обслуживала самая маленькая охрана, а ведь численность сотрудников охраны № 2, выделявшихся советским руководителям, отражала их статус. Если к Молотову было приставлено 120 человек, к Берия около ста, к Булганину, Маленкову, Хрущеву – от семидесяти пяти до ста, к маршалу Жукову около 20, то у Виктора Семеновича было и того меньше.

Парадоксально, но, несмотря на этот факт, Абакумов знал гораздо больше всех их вместе взятых. В этом-то он и был опасен абсолютно для всех. И самое страшное – он слишком долго возглавлял МГБ.