Генерал Багратион. Жизнь и война

Но это были планы на завтра, а пока, 24 октября, Мюрат большими силами вновь напал на Багратиона у Армштетена. Здесь славные гусары-павлоградцы в компании с хорватами и гессен-гомбургскими гусарами срубились с кавалерией будущего Неаполитанского короля. На этот раз натиск Мюрата был так силен, что, несмотря на все усилия Багратиона, его отряд, понеся большие потери, начал отступать «в нестройных толпах». Обеспокоенный положением Багратиона, Кутузов приказал Милорадовичу идти ему на помощь, точнее — сменить обескровленные и расстроенные части Багратиона и стать арьергардом. Тут-то и произошла страшная рукопашная схватка, которой еще не знала эта война. Гренадеры Милорадовича яростно бросились в штыки на гренадер Удино и сбили их. Сражение было столь ожесточенным, что раненые возвращались в бой после перевязки, а русские пленные, как говорили французы, яростно кидались на конвойных, что вообще не характерно для поведения пленных26. Французов удалось остановить только на время, и уже к вечеру 24 октября они настигли Милорадовичау Мелька, только что пройденного основной армией Кутузова, которая подошла к Кремсу. Завязалось новое «жаркое дело», причем на этот раз Наполеон решил, сбив Милорадовича, прижать Кутузова к Дунаю, а затем, с подходом корпуса Мортье по правому берегу к Кремсу, взять русских в клещи. Кутузов, видевший, как по правой стороне Дуная двигаются французские войска, плюнул на обещание императору Францу оборонять правый берег Дуная и не мудрствуя лукаво 28 октября перешел с основными силами на левый берег. Тем временем Милорадович, выдержавший натиск французов, развел в сгустившейся темноте «весьма большие огни», должные изображать бивачный лагерь «несметного войска», а сам отошел к Дунаю и утром, переправившись вслед за Кутузовым, сжег «прекраснейший на Дунае мост»27.

Выскочив из ловушки и «положив Дунай между собою и неприятелем», Кутузов вежливо объяснился с австрийским императором: «Неотступное в последние дни преследование за мною неприятелей подавало мне повод думать, что они хотят напасть на нас или имеют особенные замыслы с левого дунайского берега. В самом деле, я не ошибся. Перейдя на левую сторону реки, увидели мы в виноградниках французских стрелков и взяли их до 40 (человек). Все они показали, что принадлежат к корпусу, который перешел Дунай в Линце и спешил к Кремсу в намерении поставить меня между двумя огнями. Одно сие обстоятельство оправдывает мое отступление… Смею уверить Ваше величество, что, в полном смысле слова, я оспаривал у неприятеля каждый шаг. Доказательством служат кровопролитные авангардные дела. Но мне было невозможно останавливать долее Наполеона, не вступя в генеральное сражение, что было бы противно данным мне Вашим величеством повелениям». Ермолов вспоминал, что после столь успешного отхода войска Кутузов «приобрел полную его доверенность. Начальники не были довольны его строгостью, но увидели необходимость оной и утвердились в уважении к нему». Правда, не все: как-то, на одном из совещаний, видя пренебрежительные мины генералов, Кутузов сказал: «Вижу, господа, что я говорю вам на рабском языке». Но было трое генералов, которых он выделял, — Дохтуров, Багратион и Милорадович, причем «последние два доселе были одни действующие и наиболее переносили трудов, словом, на них возлежало охранение армии»28. Впрочем, вскоре и Дмитрию Сергеевичу Дохтурову настал черед отличиться.

Взятые в плен французские стрелки, сошедшие с лодок пограбить местных жителей, показали, что дивизия Газана из корпуса маршала Мортье движется уже у Дирнштейна, а с разницей в полперехода (то есть 12 верст) за ней по берегу идет дивизия Дюпона. Этому можно поражаться — Мортье сумел за короткий срок преодолеть длинный и тяжелый путь по левому берегу Дуная, по узкой дороге, точнее, по извилистой тропе, зажатой между берегом реки и крутым горным склоном. Он почти опередил Кутузова, который прошел по более удобной и широкой дороге вдоль правого, равнинного берега Дуная. Но война не прятки, и «почти» тут не считается. За опоздание обычно платят кровью.

Нужно отдать должное Кутузову, который не только отступал, но и размышлял о контратаке. Он понял, что французы по самонадеянности неожиданно поставили себя в тяжелое положение: из дичи, преследуемой Мортье, он, Кутузов, сам превратился в охотника. Наполеон и его могучая армия находились на правом берегу Дуная, а Мортье — в одиночестве на левом. И Кутузов решил наказать маршала. Австрийский генерал-квартирмейстер Шмидт, уроженец Кремса, предложил провести русские полки горами к берегу Дуная в районе Дирнштейна в тыл дивизии Газана и отрезать ее от дивизии Дюпона, шедшей по дороге от Линца. Между прочим, замок Дирнштейн — место, памятное в мировой истории. В XII веке возвращавшийся из крестового похода английский король Ричард Львиное Сердце был перехвачен людьми австрийского герцога Леопольда и тайно заключен в этот замок, где и просидел пять лет!