Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона

Войналович, соскочив с храпящего коня, с револьвером бросился через открытую нараспашку вокзальную дверь на перрон, успев крикнуть последние в своей жизни слова:

— За мной, братцы…

В том ночном штурме ростовского вокзала он оказался едва ли не единственной жертвой среди атакующего спешившегося эскадрона. На перроне он был убит выстрелом в упор из винтовки каким-то красноармейцем, сумевшим скрыться среди вагонов, стоявших на путях.

Донесение о гибели полковника Войналовича и взятии вокзала стало в ту ночь первым для Дроздовского. Он в ярости и горечи тихо сказал прискакавшему от Аникеева драгунскому корнету:

— Если 6 ты знал, корнет, какая это для меня потеря…

Внезапный удар на какое-то время породил в красном гарнизоне Ростова панику и неразбериху. Но только на какое-то время, пока не стало ясно, где белые, что успели захватить и то, что их мало. Вот тогда-то и начался настоящий ночной бой на городских улицах.

События развивались стремительно. 2-й кавалерийский эскадрон ротмистра Двойченко захватил станцию Ростов-Товарная и выслал связных на вокзал. Там уже находилась 2-я рота Офицерского стрелкового полка, которая стала очищать от красноармейцев привокзальные улицы, встречая здесь самое неорганизованное сопротивление.

Дальше района вокзала и товарной железнодорожной станции белой кавалерии продвинуться не удалось. Более того, собравшись с силами, противник несколькими контратаками вытеснил ее в городские предместья, за Темерник. Но в том ночном бою за Ростов это, как оказалось, был единственный неуспех штурмующих.

В полночь в Ростов ворвалась вся бригадная пехота, подтянулись артиллерийские батареи, встал на высотке гаубичный взвод подполковника Медведева. Офицерские расчеты профессионально метко повели прицельную стрельбу из орудий. Когда в центр города ворвался броневик «Верный», строчивший короткими очередями из всех своих четырех пулеметов, стало ясно, что полная победа за атакующими.

Масла в огонь подлил гаубичный взвод. Артиллеристы подполковника Медведева так удачно поражали в ночи очаги сопротивления красных вблизи вокзала, а на рассвете и их эшелоны, что те стали спешно отходить из-под огня по мосту на левый берег Дона и по железной дороге в близкий Батайск.

Пожалуй, самую яркую картину о том ночном штурме Ростова в Страстную субботу написал в своих воспоминаниях A. B. Туркул, бывший тогда командиром 2-й роты Офицерского стрелкового полка:

«…Большевики толпами потекли на Батайск и Нахичевань.

Ночь была безветренная, теплая, прекрасная — воистину святая ночь. Одна полурота осталась на вокзале, а с другой я дошел по темным улицам до ростовского кафедрального собора В темноте сухо рассыпалась редкая ружейная стрельба На улицах встречались горожане-богомольцы, шедшие к заутрене. С полуротой я подошел к собору; он смутно пылал изнутри огнями. Выслав вперед разведку, я с несколькими офицерами вошел в собор.

Нас обдало теплотой огней и дыхания, живой теплотой огромной толпы молящихся. Все лица были освещены снизу, таинственно и чисто, свечами. Впереди качались, сияя, серебряные хоругви: крестный ход только что вернулся. С амвона архиерей в белых ризах возгласил:

— Христос воскресе!

Молящиеся невнятно и дружно выдохнули:

— Воистину…

Мы были так рады, что вместо боя застали в Ростове светлую заутреню, что начали осторожно пробираться вперед, чтобы похристосоваться с владыкой. А на нас сквозь огни свечей смотрели темные глаза, округленные от изумления, даже от ужаса С недоверием смотрели на наши офицерские погоны, на наши гимнастерки. Никто не знал, кто мы.

Нас стали расспрашивать шепотом, торопливо. Мы сказали, что белые, что в Ростове Дроздовский. Темные глаза точно бы потеплели, нам поверили, с нами начали христосоваться.

Я вышел из собора на паперть. Какая ночь, святая тишина! Но вот загремел, сотрясая воздух, пушечный гром. Со стороны Батайска стреляет бронепоезд красных. Каким странным показался мне в эту ночь гул пушечного огня, находящий шум снарядов!

От собора я с полуротой вернулся на вокзал. По улице, над которой гремел пушечный огонь, шли от заутрени люди. Они несли горящие свечи, заслоняя их рукой от дуновения воздуха Легкими огоньками освещало внимательные глаза.

На вокзале, куда мы пришли, в зале первого класса теперь тоже теплились церковные свечи, и от их огней все стало смутно и нежно. Ростовцы пришли нас поздравить на вокзал. Здесь были пожилые люди и седые дамы, были девушки в белых платьях, только что от заутрени, дети, молодежь. Нам нанесли в узелках куличей и пасок. На некоторых куличах горели тоненькие церковные свечи. Обдавая свежим весенним воздухом, с нами христосовались. Все говорили тихо. В мерцании огней все это было как сон.

Тут же, на вокзале, к нам записывались добровольцы, и рота наша росла с каждой минутой.