Генерал из трясины. Судьба и история Андрея Власова. Анатомия предательства

Все это, взятое вместе, делало для ген. Власова вопрос о переходе на сторону врага вопросом нелепым, просто несуществующим. С ним происходило другое: попав в немецкий плен, ген. Власов вскоре убедился, что он попал к своим, волею судеб находящимся в стане врага. Был только один вопрос: как нам, русским, действовать, находясь между коммунистическим молотом и национал-социалистической наковальней».

«Власов и миллион его последователей никогда не принимали нацистскую доктрину и никогда не обещали служить интересам Гитлера после войны».

И господина А. Казанцева, автора книги «Третья сила», и прибалтийских немцев С. Фрелиха, и В. Штрик-Штрикфельдта, и протоиерея Александра Киселева, создававших этот миф о Власове, по-человечески понять можно.

В послевоенном мире с его антифашистской риторикой трудно было жить, сознавая, что ты являешься непосредственным пособником нацистов. Под таким психологическим давлением человек способен вспомнить о себе даже то, чего не было, лишь бы выскользнуть из касты отверженных и проклятых.

Другое дело — мифотворцы наших дней.

Созданному агитпропом мифу о Власове, едва ли не с колыбели задумавшем изменить России, созданному сподвижниками генерала мифу о Власове, нашедшем третий (против Сталина и Гитлера) путь, новые мифотворцы решили противопоставить миф о Власове — агенте Сталина.

Весьма наглядно проявилось это мифотворчество в работе Виктора Филатова, бывшего главного редактора «Военно-исторического журнала».

«О том, что генерал Власов предатель № 1, написано много и подробно, — повествует он. — О том, как генерал Власов стал предателем, написано столь же много. У нас в стране генерал Власов, бесспорно, предатель № 1, на Западе генерал Власов, бесспорно, борец № 1 со Сталиным. И те, и другие свою точку зрения обосновывают почти на одних и тех же событиях и документах. Вообще странный какой-то этот Власов, если повнимательнее и поспокойнее приглядеться к нему (Курсив мой. — Н. К.). Вот он — борец № 1 со Сталиным. «Власов тщеславен, самолюбив и высокомерен, — пишет один из авторов. — Всем своим поведением у немцев и внешним видом стремился показать себя незаурядным государственным деятелем и военачальником, прямо скажем, копировал позу Керенского. В то время как мы, власовцы, включая и его приближенных, носили военную форму РОА, очень схожую с формой военнослужащих германской армии, Власов носил свою собственную форму, отличную как от немецкой, так и от РОА, — френч военного образца с большими накладными карманами и шинелью без погон, но брюки с лампасами. Излюбленная поза при разговорах с людьми — большой палец правой руки засунут под борт френча или шинели на груди, а ладонь поверх борта. Ну прямо что ни деталь, то какой-то таинственный смысл и символ. А между тем, кто помнит, кто видел в кинохронике Сталина, тот без труда увидит, что именно Сталин носил „френч военного образца с большими накладными карманами“, что именно Сталин носил „шинель без погон“, что именно Сталин носил „брюки с лампасами“ при шинели без погон, что именно у Сталина „большой палец правой руки засунут под борт френча или шинели“» [64].

И далее Филатов, припоминая свое посещение военного корабля, где весь экипаж: и матросы, и офицеры, — носили франтоватые «усики-шнурочки на губе», как и командир корабля, озаренно постигает, что Сталин для Власова был таким же командиром, и это ему и подражал генерал.

Естественно спросить тут: ну и что?

Наблюдение само по себе натянутое.

Сподвижник Власова, которого цитирует Филатов, видел самого Керенского, и ему Власов казался похожим на Керенского. Филатов решил его сделать похожим на Сталина. Понятно, что сделать это, учитывая гигантский рост генерала и очки, которых он не снимал никогда, очень трудно, но Бог с ним.

Допустим, что Власову хотелось походить на Сталина.

Что из этого?

Генерал Филатов выводит из этого наблюдения, все.

«Почему генерал и — предатель? — риторически повторяет он. — Почему русский националист генерал Власов — и против русских? Почему за каких-нибудь 5–6 месяцев до ухода Власова к немцам Жуков пишет на него собственноручно блестящую характеристику. Или почему в обвинительном заключении нет ни слова о том, что Власов и его приближенные сами убивали или истязали кого-либо или совершали иные подобные действия? Почему тех, с кем генерал Власов предавал Родину, он называет не иначе, как „охвостьем“ и „подонками“? Этих „почему“, в общем-то, сегодня возникает множество. Отчего все-таки не посмотреть, хоть одним глазком, на генерала Власова не как на предателя № 1, а как, допустим, на русского генерала Власова, выполнявшего, к примеру, в Германском великом рейхе специальное задание?» (Курсив мой. — Н. К.).

Ответить на вопросы, поставленные Виктором Филатовым, нетрудно.