Генерал от машинерии

Потом он подумал, что власть этой голубоглазой дьяволицы над ним не поддаётся объяснению — иначе бы он ни за что не стал трахать её в такой момент. Наверное, подобных в древние времена жгли на кострах и правильно делали, потому что от них одна беда, брошенные жёны и дети, разорившиеся предприниматели, порушенные судьбы, загубленные жизни…

Но тут ему стало совсем стыдно, ибо он попытался переложить сейчас на неё собственную вину, объяснить её властью собственную сексуальную несдержанность, как… как… как ханжа, как святоша, кол ему в дюзу!

Он молча встал с кушетки, молча оделся и, выходя, сказал одно только слово:

— Прости!

И было совершенно не понятно, кому он сказал это — то ли себе, то ли ей, то ли той, что спала сейчас в одном из лазаретных помещений, то ли той, кого и на планете этой не было.

И весь вечер ему было плохо…

Плохо ему было и сейчас.

Он пытался объяснить себе, что это тоска. Тоскливо ему без Ксанки. Он настолько привык к её молчаливому присутствию рядом, что чувствует себя как будто голым. Только и всего. А что ещё можно сказать себе, если душа похожа на кровоточащий кусок мяса, по-собачьи выгрызенный из только что зарезанного и освежёванного барана?

Пара Вин за завтраком из кожи лезла вон, чтобы растормошить его. Наверное, она всё понимала. Наверное… Но больше похоже на то, что она просто пытается воспользоваться моментом и соблазнить его. В любовных делах — не на войне, тут боевого братства нет, тут каждый сам за себя. Ну или сестринства — и каждая…

— Если меня назначат в дозор, возьмёшь с собой?

Она смотрела на него с такой мольбой, что пришлось пообещать.

Жаль, что они сидят за столом вдвоём, ему было бы проще, кабы тут сидел ещё кто-нибудь третий. Но ведь никто к ним и не сядет, потому что и Ксанка, и Спиря живы…

В общем, Кирилл вздохнул с облегчением, когда завтрак закончился.

Пара Вин как в воду смотрела. На раздаче начальник штаба объявил, что после двух подряд боевых дней традиционно ожидается и третий, поэтому и дозоры будут организованы по распорядку боевого дня. Ну и, соответственно, господа дозорные должны смотреть в оба…

Среди назначенных в дозор были названы и рядовые Виктор Перевалов с Альвиной Заславиной.

Когда прозвучало её имя, Пара Вин едва не подпрыгнула не в силах сдержать восторг. И Кириллу было совершенно непонятно, чему она радуется — то ли самому факту повторного назначения в дозор, признающему её достижения в боях, то ли возможности побыть с ним, Кириллом, в отсутствие Ксанки.

На Пару Вин тихо цыкнули и справа и слева — не хватало ещё вместе с приказом заступить в дозор получить внеочередной наряд за несдержанное поведение в строю!

Тормозилло отнёсся к своему назначению спокойно, и это Кириллу не понравилось. Кто знает, что напела капральша Тормозилле после вчерашнего. Во всяком случае, ожидать можно чего угодно. А с другой стороны, почему Витек должен радоваться этому назначению?

Потом были названы имена командиров дозорных отрядов. И опять новобранцам не дали никого из старослужащих — командиром был назван сам прапорщик Малунов. Что ж, начальству, как известно, виднее…

Инструктаж также проводил Малунов.

Ничего нового он не сказал. «Вы должны понимать, дамы и господа… Силы противника вполне могут оказаться превосходящими… Прошу не принимать мои слова за часть церемонии… Дозор осуществляется методом воздушного патрулирования… Командиром первого борта буду я, старшим по второму назначается сержант Кентаринов…»

— Есть! — тут же отозвался Кирилл.

И дальше всё шло, как в первый раз. Те же двадцать минут на оправку, получение продуктового пайка и самообеспечение (слово-то какое!) оружием и ПТП, то же построение перед «шмелями», то же напоминание, что гости не бьют по транспортам и что удары наносятся только по боевым машинам. Ну и тот же вопрос, все ли оправились, а то приспичит в полёте.

Тут Тормозилло, стоящий слева от Кирилла, чуть дёрнулся, но сразу замер. Только глянул на Кирилла умоляющим взглядом.

Кирилл мгновенно всё понял и хотел уже было вывести обрезка на чистую воду, но в последний момент перерешил.

«Вот придурок! — подумал он злорадно. — Наверное, умудрился сбегать к Мариэли. То ли попрощаться с любовницей, то ли помиловаться. К чему оправляться, когда тянет стыковаться? Ну погоди же, стервец… Запросишься ты у меня по нужде, я тебе устрою оправку!»

Если бы кто-нибудь сказал, что он хочет не столько уязвить Тормозиллу, сколько таким образом отомстить за вчерашнее самой капральше, Кирилл бы набил этому кому-нибудь морду…

— Сержант Кентаринов! Кого вы берёте на борт номер два?